Ткаченко — РБК: «Федун, возможно, лучший футбольный президент в России»
Герман Ткаченко — один из главных футбольных менеджеров и агентов российского футбола. С 2005 года он является президентом консалтинговой компании в области футбольного менеджмента ProSports Management. Клиентами компании, в частности, являются Федор Смолов, Зелимхан Бакаев и Элдор Шомуродов.
В разное время работал в руководстве «Крыльев Советов», а также в махачкалинском «Анжи» при Сулеймане Керимове. Известен и тем, что консультировал владельца «Челси» Романа Абрамовича по футбольным вопросам. В 2021 году продал бизнесмену и политику Алексею Нечаеву свою долю в одном из ведущих спортивных порталов России Sports.ru.
Главное из интервью Германа Ткаченко
- Какие трансферы лета стали лучшими
- Стоит ли «Уфе» продавать лучшего бомбардира чемпионата
- Кого Ткаченко предлагал «Спартаку»
- Почему Федун, возможно, лучший футбольный президент
- Как идут переговоры Бакаева со «Спартаком»
- Стоит ли «Спартаку» увольнять Руя Виторию
- Что нужно «Спартаку» для выхода из кризиса
- В чем потенциал чемпионата России
- Уедет ли Арсен Захарян в Европу и когда
- Собирается ли «Локомотив» продлевать контракт с Федором Смоловым
- Кто интересуется Алексеем Миранчуком
Главные последние и будущие трансферы
— Давайте оценим, какой из клубов успешно провел летнее трансферное окно?— Прошло слишком мало времени для больших выводов. Мнений всегда много. Например, Константин Генич называет прекрасной сделку по Клаудиньо — такой вот капитан Очевидность. Бразилец сразу заиграл и пока оправдывает свой трансфер в размере €14–15 млн с учетом подъемных и агентской комиссии.
Но я бы выделил, например, трансфер Джона Кордобы. Его тоже купили за нормальные деньги, несмотря на «уверенность» наших Telegram-каналов, что за него переплатили. И так можно продолжать. Но для выводов я подождал бы окончания сезона, а пока просто радуюсь появлению у нас таких классных игроков, как Кордоба, Клаудиньо, Матео Кассьера и другие.
— А Клаудиньо — это результат чьей работы?
— «Зенита». Я всегда против персонализации решений в клубах, потому что долгосрочный эффект дает только система. Да, он был в списке Хавьера Рибалты (бывший спортивный директор «Зенита». — РБК), но его утвердил и Семак, и менеджмент, и — наверняка — совет директоров.
Важный контекст: Клаудиньо работает с той же компанией, что и Малком (Elenko Sports LTDA). Это дорогие агенты, но они с клубом наладили контакт и понимают друг друга. Это важный фактор, почему игрока подписал именно «Зенит».
— Тот же Генич говорил, что ЦСКА при Ивице Оличе интересовался Клаудиньо. Других интересов не было?
— Послушайте, этот игрок был на рынке, о его доступности знали все. Кого-то пугала игра Клаудиньо в обороне, кого-то сдерживала боязнь брать молодых игроков сразу из Бразилии, но цена €12 млн плюс и тесные связи агентов с «Зенитом» делали петербуржцев фаворитом.
— Какие клубы провалили трансферное окно?
— Это покажут результаты сезона.
— Но многие говорят про «Спартак»?
— Кто-то может говорить про «Спартак», но они провалили не это летнее окно. Часто оценки трансферов опираются на сиюминутные результаты, но люди забывают, что работа над составом — это длинный цикл.
Нынешняя команда (кстати, не очень плохая, но несбалансированная) — это результат работы на протяжении нескольких лет. И если в прошлом сезоне уязвимость этого состава компенсировалась эмоциональностью главного тренера Доменико Тедеско, который влюбил в себя игроков, то сегодня под давлением процессов в клубе и медиа эти проблемы проявились особенно сильно.
— А как вам возможный вариант с уходом из «Уфы» Гамида Агаларова в январе?
— Это фирменный стиль «Уфы» — быстрая монетизация среднесрочного успеха. Клубу нужно капитализировать игрока и двигаться вперед — такова нынешняя модель развития. Чтобы он стал действительно дорогим, нужно стабильно показывать класс хотя бы полтора-два сезона.
— Не лучше сразу продать Агаларова, учитывая, что, возможно, дальше он не сможет держать результативность?
— Есть несколько логичных сценариев в зависимости от стратегии. Можно зафиксировать сейчас какую-то сумму и продать, но лишиться игрока, который забивает большинство мячей команды. Однако велик соблазн получить большую прибыль — если он продолжит прогрессировать и тогда будет стоить больше условных €3 млн.
— Вы именно в эту сумму сейчас оцениваете Агаларова?
— Оценивать должны «Уфа» и потенциальные покупатели. Форвард дорожает, когда стабильно забивает больше одного года. Сегодня он основной форвард и звезда команды, но представь: завтра он переходит в большой клуб и перестает быть железно основным. Тут главный вопрос — справится ли «Уфа» без него или как-то хитро выйдет из ситуации.
Шамиль Газизов — для «Уфы» большой менеджер. Да, о его работе в «Спартаке» есть разные мнения, но в «Уфе» он реально на месте (Газизов занимает в клубе позицию гендиректора. — РБК). Он даже может, например, продать часть прав на Агаларова «Зениту» и оставить на определенный срок игрока у себя. Он мастер разных эффективных схем.
— Какой трансфер был провальным в РПЛ?
— Опять же: я бы не стал спешить с выводами. Вот ты кого считаешь?
— В СМИ и Telegram-каналах много критики по переходу в «Спартак» Максимилиано Кофрие.
— Я был уверен, что ты мне задашь этот вопрос. С моей стороны некорректно давать оценки по игре Кофрие, поскольку в команде играет мой клиент Павел Маслов, который травмирован. Я не считаю Кофрие игроком высочайшего уровня, но он завоевал сердца определенной части болельщиков своей неуступчивостью, самоотверженностью, нацеленностью на борьбу — не так плохо для защитника.
«Руй — хороший тренер, но ему нужна помощь»
— А вы кого предлагали летом «Спартаку»?
— Ни для кого не секрет, что они искали правого защитника. Когда я общался с клубом, у меня сложилось впечатление, что Дмитрий Попов (бывший спортивный директор «Спартака». — РБК) знал все возможные опции на рынке. Я предлагал воспользоваться затыком в переговорах между «Фиорентиной» и «Марселем» по Лирола, но такой бюджет был недоступен для «Спартака».
— Уход Дмитрия Попова — верный шаг?
— Дмитрий Попов — очень бескомпромиссный парень, категоричный — в этом и его плюсы, и проблемы. Он воспринял ту ситуацию как войну. Хотя мы должны признать, что атмосфера вокруг клуба была, мягко говоря, не очень.
— Попова обидела ситуация, при которой Федун счел решение Тедеско главным. Это нормально?
— Так бывает. Иногда акционеры дружат с бывшими тренерами. Значит, Попову следовало привести больше аргументов в пользу своего решения. Ничего страшного в этом нет, но Попов решил поступить, как Герострат: сжег храм своей Артемиды, при этом спалив для себя возможность работать спортивным директором в ближайшее время. Кстати, его человеческие и профессиональные качества я оцениваю довольно высоко.
— Хороший тренер, но не настолько энергетически силен, чтобы в одиночку закрыть все существующие проблемы. Он просто попал не в лучшее время и место для той работы, которую делает. Он нормальный тренер, но ему нужна помощь.
— Вы, как менеджер, убрали бы Руя?
— Для того чтобы рассуждать о таких решениях, нужно быть в клубе и знать нюансы, а наши рассуждения — в пользу бедных. Хочу сказать о другом. «Спартак» — тефлоновый клуб: как только придет небольшой успех, весь негатив уйдет. Эти проблемы легко отлипают от клуба, когда есть успех.
— В чем их главная проблема?
— Внутри клуба не должно быть противопоставления. Наличие разных взглядов и даже споров — это хорошо и полезно. Но надо объединиться и не делить успех, как и не обвинять кого-то в неудачах, убрать внутри конспирологию, противостояние и систему заговоров.
Может быть, сейчас у них нет компетенций принять верное решение, а «Спартак» может и должен взять лучших людей. Хотя тот же Мележиков нормально работает CEO, закрывая административный периметр, Владимир Кузьмичев — квалифицированный и влиятельный менеджер в юношеском, да нет — во всем русском футболе.
— Вы говорили, что проблемой Шамиля Газизова в «Спартаке» являлась его провинциальность.
— Провинциальность эта — наша общая. Мне Нобель сказал, что Шамиль обиделся на эту фразу. А я имел в виду, что нам всем — приезжим — нужно избегать проявлений провинциальности.
— А что вы вкладываете в это понятие?
— Это когда масштаб личности не соответствует масштабу задачи. Ты хочешь решать проблемы решениями из прошлого, не подстраивая мышление и систему управления под новые масштабы. Я считаю, что в «Уфе» он фигура с историей успеха, он лично даже масштабнее «Уфы» и выжимает из клуба максимум.
— Есть ли генеральный менеджер масштаба «Спартака» в России? Я не вижу в ваших критериях подходящей личности.
— Значит, нужно найти коллективный выход из ситуации. Не закапываться в футбольной отрасли, а расширить зону поиска и найти серьезного российского чувака из больших мировых компаний. Сформировать бизнес-задачу, заинтересовать его масштабом проекта и силой страсти, которая возможна, кажется, только в «Спартаке».
— Вам самому не хотелось бы вернуться в клубную работу?
— К этому всегда есть интерес. Но лень и занятость другими проектами не оставляют времени. Я себя прекрасно чувствую в качестве руководителя своей компании и консультанта. Да и не было такого предложения, чтобы я всерьез рассмотрел.
— «Спартак» не обращался?
— Пока не обращался.
— Но это вас бы заинтересовало?
— Не готов говорить. Как сказал мой друг Тимур Гурцкая, нет человека, который не думает о работе в «Спартаке». Но думать без предложения — еще хуже.
Уедут ли Бакаев и Ларссон
— Как вы стали представлять интересы Зелимхана Бакаева?
— Я встретился с Зелимханом в феврале, поделился своим желанием, видением и энтузиазмом поработать с ним, а летом на меня вышла его семья.
— Коллеги писали, что многое в карьере Бакаева решает его отец. Так ли это?
— Да, он очень профессиональный и серьезный человек, бывший футболист, который желает сыну только добра. Отец — важный центр управления карьерой Зелимхана. И когда он вышел на нас, мы приняли его предложение со всей ответственностью.
— Как идут переговоры со «Спартаком» по новому контракту?
— Сейчас очень негативный фон вокруг «Спартака», но мы спокойно относимся к ситуации. Мы договорились со «Спартаком», что не будем использовать прессу как инструмент влияния на переговоры. Также я пообещал, что у клуба будет приоритетное право подписания игрока до определенного времени. Мы изначально озвучили условия, а после передали более мягкий вариант и ждем до определенного времени.
«Спартак» может не согласиться с нашими условиями, но тогда мы с 1 декабря имеем право вести переговоры с другими клубами. В клубе должны понимать, что Зелимхан — при его невероятном честолюбии, желании побеждать, эмоциональности и высоком футбольном потенциале — все время вынужден преодолевать некое недоверие и сомнение со стороны «Спартака». Он молодец, что вообще не обращает внимания, но я с этим столкнулся и вижу. Может, этот фактор стоит обговорить с клубом? Может, им это не нужно? Давай я так скажу: мы не наивные юнцы и понимаем, что в футболе молчание — это не знак согласия, мы готовы к любому сценарию. Убежден, что при атмосфере доверия Зелимхан может добиться многого с любой командой, которая будет бороться за высокие места.
— Бакаев может уехать в Европу?
— Я обещал не говорить на тему его переговоров, но в Европе о нем знают. И знают, что контракт заканчивается летом 2022 года.
— Получается, Европа — это вариант B для Бакаева?
— У нас нет плана А или B — у нас горизонтальная шкала приоритетов (смеется).
— Вам не кажется, что в России очень часто затягивают с продажами игроков?
— Когда мы закрывали сделку с «Дженоа» по Элдору Шомуродову, мне в клубе сказали: «Мы не влюбляемся в игроков, мы их легко продаем». Это осознанная бизнес-стратегия, но это лишь один из подходов к работе футбольного клуба.
— Разве это не верная политика?
— Смотря какая стратегия. В стратегии небольшого клуба — правильная, а в плоскости большого клуба продавать не нужно. Большому клубу продавать хорошего игрока на внутреннем рынке тяжело, а продавать за рубеж — еще тяжелее. И не забывайте про важность плавной подготовки замены, долгосрочное формирование состава. Одной готовности продавать мало.
— Джордана Ларссона нельзя было продавать летом?
— Насколько я знаю, был реальный интерес со стороны «Вольфсбурга». Но всегда на итог влияют детали. Джордан провел классный сезон, а потом, будучи в заявке шведов на Евро, не провел ни одного матча. Это может произойти с любым игроком, учитывая огромную конкуренцию в сборной Швеции.
— Почему тогда он проваливает этот сезон?
— «Спартак» в целом сложно переживает смену тренера и игровой модели. Плюс Ларссон пропустил часть предсезонной подготовки. Мне Арсен Венгер как-то говорил, что от игроков, выступавших на Евро или чемпионате мира, не ждет вообще ничего до октября. А в «Спартаке» магнит негатива подействовал и на Ларссона. Но я уверен: если они и продадут его, то деньги точно не потеряют.
«Важно быть «Спартаком United»
— «Спартак» должен был продавать несколько сильных игроков и заменить новыми, поскольку классные клубы обычно привержены ротации?
— Гус Хиддинк всегда говорил, особенно после успешных сезонов ПСВ, что менять нужно как минимум трех игроков. Свежая кровь заставляет двигаться вперед. Похожего мнения придерживался Сергей Семак, раньше говоривший клубу о необходимости приобретений. И вот сейчас, когда игроков купили, мы видим, что «Зенит» стал лучше. А он хотел некоторые приобретения сделать раньше. Я тоже считаю, что надо уметь расставаться после больших побед, хотя это очень нелегко.
— Разве не надо было полноценно продавать и покупать «Спартаку»?
— Это сложно. Не надо осуждать людей, которые этого делать не умеют.
— Так это их работа.
— Проблема «Спартака» не в том, что они не продали игроков, проблема в том, что не купили. Но даже это скорее последствие. Главная проблема — в «Спартаке» нет шоураннера, как в Netflix или других проектах, завязанных на эмоциях, страсти и сторителлинге. Им нужен очень сильный генеральный менеджер.
Ну и раздоры, которые я уже упоминал. Они делят неудачи и успехи, а разрозненность — самое страшное, что может быть в этой ситуации. Важно быть «Спартаком United». Нельзя персонифицировать победы и поражения.
— Условия в клубе это позволяют?
— Я иногда смотрю за некоторыми процессами в клубе и думаю, что Федун, возможно, лучший футбольный президент в России. Серьезно, я не шучу. Я говорю про те моменты, когда он верит кому-то, когда поддерживает, выдвигает здравые идеи, ведет себя щедро. Но потом происходит недоверие, меняется вектор, появляются разные точки принятия решений, и это порождает кадровую чехарду, итогом которой становится кризис.
— А кого из сильных менеджеров потерял «Спартак» за последнее время?
— Антон Фетисов, например (бывший директор по развитию и коммуникациям, ушел из «Спартака» в августе. — РБК).
— Вам чем понравился Фетисов?
— Уровнем размышлений, четким пониманием, что он знает хорошо, а что — не очень. Он понимает, как должна восприниматься та или иная информация. Мне не так нравилась поначалу его активность, но потом я понял, что он отвлекал внимание на себя. И это помогло «Спартаку» и его руководству остаться защищенными в медийном плане. Он молодец и сумел наладить эту систему медийной защиты. Плюс он понимал, какие инструменты использовать. Его прошлое и масштаб личности соответствовали такому бренду, как «Спартак».
— Как вы считаете, у нашего чемпионата вообще есть потенциал?
— Для начала нам нужно самоопределение. Я упоминал Netflix. Когда вы ходите по меню и выбираете зрелище — везде есть понятное описание: это называется логлайн, краткое изложение идеи и философии. Где логлайн российского чемпионата? Про что он, для кого именно он?
В русском футболе должна появиться миссия, индивидуальное видение и новое представление продукта. У нас есть все вводные, которые позволяют двигаться вперед. Есть даже стартовый запрос на изменения, хотя и покрытый коркой консерватизма. Я говорю не только об изменениях форматов, в частности РПЛ, которые предложила компания Hypercube. Идея провалилась, но я уверен, что эта дискуссия вернется и поможет встряхнуть ситуацию в будущем.
Некоторые клубы говорят: дайте нам сначала денег, и мы пойдем на любые изменения. Но мне кажется, это тупиковая логика постоянной зависимости от внешнего решения, внешней инициативы. Мы должны привить себе привычку к независимости, самостоятельным решениям, к обмену идеями, к небоязни пробовать новое. И если мы начнем пробовать, изменения и приведут к пониманию, что работает лучше всего, произойдет повышение доходов.
Отмечу, что есть большие программы РФС, которые пока находятся вне информационного фокуса отрасли, но должны дать эффект вдолгую. Создаются региональные центры управления футболом, распространяются современные методики, меняется образование и подготовка тренеров и игроков, есть новый подход к распределению ресурсов между теми, кто готов работать по-новому. Есть программа повышения массовости футбола: во дворах играют все меньше, поэтому РФС смещает фокус на школы и вузы. Это важные вещи, которые мы оценим через много лет.
«Okko стоит взяться за трансляцию ФНЛ»
— А как вам новый контракт РПЛ с «Матч ТВ»?
— Сейчас скорректировался рынок телеправ и беттингового спонсорства. Это первый продукт невероятной конкуренции в истории нашего футбола. Не тендер есть продукт конкуренции, а контракт есть продукт конкуренции. Тендер, вопреки распространенному мнению, не самоцель, а лишь инструмент повышения эффективности. Он мог бы привести, а мог бы и не привести к тому, что кто-то предложил бы больше «Матч ТВ». А конкуренция была настолько острой, что клубы получили очень выгодное предложение, которое спустя месяц могло бы не повториться — и на рынке об этой конъюнктуре знали. Даже АПЛ последний контракт заключила, минуя тендер, поскольку опасалась уменьшения цены.
— А как быть Okko, который остался недоволен ситуацией?
— Было бы здорово, если бы они взялись за ФНЛ. В них сомневались из-за отсутствия релевантного опыта производства и продюсирования продукта — производственный инструментарий у «Матч ТВ» пока точно в разы выше. А вот после наработки инструментария и боевого опыта в футболе к следующему тендеру мы можем получить столкновение гигантов в полном расцвете сил. И это принесло бы большие деньги — нынешний рост контракта не последний. Это лишь первый шаг. Мы живем в мире контента. РПЛ несколько лет недополучала из-за отсутствия конкуренции и теперь должна использовать эту компенсацию для нового этапа роста.
— Вы общаетесь еще с Мариной Грановской?
— Да.
— У вас есть история, которая показывает ее с точки зрения сильного переговорщика?
— По ходу прошлого сезона «Спартак» обратился ко мне по вопросу Виктора Мозеса. Была идея не дать ему доиграть 17 минут, чтобы не активировался пункт об обязательном выкупе в размере €5 млн. Менеджеры клуба понимали, что глупо просить Тедеско не выпускать Мозеса во время важного матча в Туле. Мележиков обратился ко мне, я связался с «Челси», и Грановская (директор «Челси», ее часто называют самой влиятельной женщиной в мировом футболе. — РБК) пошла «Спартаку» навстречу. Фактически она спасла менеджеров «Спартака» от необходимости реализовывать невыгодные и неправильные решения.
— А есть более крутые истории?
— На всех переговорах она добивается результата. Были сложные переговоры с Каем Хаверцем, в процессе которых она где-то подключила Михаэля Баллака, где-то донесла свою позицию, а где-то вовремя использовала авторитет Фрэнка Лэмпарда. Она не спортивный директор, не тренер, не скаут — она их руководитель. Она топ-специалист управления клубом. В ней есть обаяние, при этом она жесткий переговорщик, который в любой ситуации сохраняет достоинство и класс. К тому же невероятная красотка!
— Сможете назвать топ-5 лучших менеджеров в мировом футболе?
— Это невероятно длинный разговор, потому что есть великие спортивные менеджеры, есть бизнес-реформаторы, есть стратеги-визионеры — и из России мы на них смотрим, слишком заглядываясь, как на небожителей, хотя надо стремиться быть рядом с ними, взаимодействовать. Мы не должны жить с осознанием вечного лузерства.
Давайте я расскажу о человеке, который мог бы оказаться в русском футболе и немного поменять наш менталитет. Еще при Василии Кикнадзе, когда «Локомотив» искал спортивного директора, я предложил кандидатуру своего друга Пабло Лонгория. По каким-то причинам они решили не назначать никого на эту должность — возможно, Пабло просто не подошел. Это точно было к лучшему. Пабло стал сначала спортивным директором, а потом и президентом «Марселя», сделав там невероятную работу.
— Какие у вас были самые сложные переговоры?
— Все переговоры сложные, потому что требуют внимания к деталям. Давайте я расскажу вам о сделке, которую я бы не сделал во второй раз. Морально самые сложные переговоры были с донецким «Шахтером». Они все-таки не хотели продавать Виллиана в «Анжи». Я жалею, что в желании приобрести игрока для своего клуба я не учел, что это причинило дискомфорт Ринату [Ахметову].
— Вы общались потом с Ахметовым?
— Конечно. Но дело не только в трансфере за €35 млн, но и в дискомфорте и расстройстве, причиненных человеку, которого я глубоко уважаю.
«Уверен, Захарян летом уедет в Европу»
— Мне говорили, что вы принимали участие в переходе Алексея Миранчука в «Аталанту». Так ли это?
— Это не так, там моя роль была не главной. Я помогал в некоторых коммуникациях.
— Насколько мне известно, вы помогали агенту Миранчука Вадиму Шпиневу вести переговоры.
— Вадим — квалифицированный агент, его и мои итальянские партнеры — очень сильные ребята, им не нужна помощь, не надо преувеличивать роль других посредников в этой ситуации.
— Но вы были посредником?
— Нет. Я помогал друзьям и партнерам лишь в некоторых коммуникациях. Моя роль была далека от решающей, но эта сделка войдет в историю. При опции выкупа в размере €8 млн игрок был продан дороже.
— Мне говорили, что ваша компания получила за посредничество в сделке около €2 млн.
— Это неправда. Это товарищеская история. Эта сделка настолько выгодна для «Локомотива», что все в Италии до сих пор цокают и крутят пальцами у виска.
— Желание Миранчука остаться в Италии верное?
— Да. А в ноябре как раз Шпинев летит в Италию, они сами там разберутся.
— Какой клуб более подходящий для него?
— Может, «Сассуоло» подойдет, но после Де Дзерби они играют по-другому. Может, «Торино». Насколько мне известно, один из главных интересантов — «Милан». Он был заинтересован и до «Аталанты», и этим летом.
— Нет у вас ощущения, что талантливым игрокам нельзя задерживаться в российском чемпионате?
— Я знаю, что интерес со стороны европейских команд к игрокам из чемпионата России очень скуден. Для этого есть целый букет причин — от чисто рыночных и экономических до ментальных.
Проблема в том, что у российских футболистов имидж сложно адаптирующихся. Из России редко кто сразу успешно выступает в Европе, как, например, Александр Головин и Элдор Шомуродов. Еще одна проблема — скауты мало смотрят на наших игроков.
— Вы согласны с Андреем Ворониным, который говорит, что Арсену Захаряну нужно здесь два-три года провести, чтобы окрепнуть? Не легче ли уехать раньше и скорее адаптироваться, чем столкнуться со сложностями и нагрузками, как Миранчук?
— Это не проблема с нагрузками. Сейчас и тут игроки получают хорошие нагрузки. Федор Смолов уехал в 20 лет, справился с нагрузками, но не справился с другим.
— Федор психологически не справился?
— В состоявшемся возрасте, может, и справился бы. То, что Арсен Захарян востребован топ-клубами Европы, — это совершенно точно. Уходить или нет в другие клубы Европы — решать ему и его представителям.
— Какие клубы интересуются Захаряном?
— Я знаю про «Барселону» и дортмундскую «Боруссию». «Динамо» заключило новое соглашение, установило цену, за которую готово его отпустить. Мне кажется, в «Динамо» понимают уровень и потенциал игрока, он выше сегодняшнего «Динамо». И если Арсен уйдет, для них это трагедией не станет.
— Трагедией станет, если он останется на полтора года?
— Я так не считаю. У нас не такая мертвая лига, как принято считать, — здесь есть где расти и прогрессировать, можно пробовать новый уровень в еврокубках. Просто в России давно не было таланта уровня Захаряна.
Нет однозначного ответа, оставаться в России или нет. Это всегда не математика, а вкусовые предпочтения и следствия стратегии развития, которую выбрало окружение игрока. Я уверен, что летом 2022 года он уйдет в европейский клуб.
— Вы говорили об интересе к Смолову со стороны MLS. Как сейчас идут дела?
— На сегодня у него контракт с «Локомотивом». Надо понимать, что США — это не Uber, где заказал — и поехал.
— Это ваше визионерское решение?
— Это его визионерское решение. Это важно, интересно и супер! Но надо понимать, что MLS — сложно устроенная лига, туда тяжело попасть. Мы интерес видим к Федору, но перейти пока не получается.
Нам показалось, что было движение со стороны «Миннесоты». Когда мы поняли, что это не так, мы придумали, что Федя отказался после просмотра сериала Fargo.
— Контракт Смолова завершается через полгода. Идут ли переговоры?
— Ральф Рангник и Томас Цорн с ним уже говорили и сказали, что осенью вопрос обсудят и решат.
«Лучшая страна — капиталистический СССР без Прибалтики»
— Вы продали свою долю в Sports.ru. Вам было больно расставаться с этим активом?
— Нет. Это прекрасная сделка для всех сторон. Я продал акции на пике развития сайта. Я горжусь продуктом, который развился до такой степени, что привлек серьезный интерес со стороны новых инвесторов. Мы капитализировали и создали продукт, за который как минимум нам не стыдно. Здесь только успех. И это важный показатель, что при долгой тщательной работе заработать можно даже на российском рынке медиа.
— Сумма сделки не оглашалась. Она выше €50 млн?
— Не могу говорить, мы все подписали NDA [соглашение о неразглашении].
— Вы окупили вложения?
— Окупили как минимум.
— В процессе переговоров вы ставили условие о невозможности влияния на редакционную политику?
— В этом не было особой необходимости. Даже если захотеть — ничего не получится. Внутри компании созданы и давно прочно закреплены четкие ценности. Эти ценности — условие заработка и основа дальнейшего развития. Если их разрушить — следом тут же разрушится и компания.
Предложение Нечаева касалось покупки бизнеса, а невлияние на редакционную политику — это условие функционирования и заработка. Да и в процессе сделки у меня возникло ощущение, что он разделяет этот подход.
— Где вы себя видите через пять лет?
— Я точно хочу заниматься футболом. Это моя жизнь! Это страсть, которая двигает меня вперед. Я хочу работать с молодежью и точно буду на стыке футбола, медиа и развития.
— Около двух лет назад мы с вами столкнулись на митинге за свободные выборы. Вы были в компании Юрия Дудя и Евгения Савина. Как вы там оказались?
— Для меня принципиально, что это было мирное и согласованное шествие. Выступая за базовые политические свободы, я редко поддерживаю либеральную оппозицию, я больше сторонник третьей силы. Но считаю, что мой народ должен сам решать, за кого голосовать. Какой кайф был бы у власти в Москве обыграть оппозицию на честных выборах. Прекрасный город, добавь сюда работающие суды и политическую конкуренцию — и с его гастрономическим, урбанистическим разнообразием, удобством для жизни Москва может быть и лучшим местом в мире. Но пусть сам народ решит, за кого голосовать. Поэтому я был там.
Жека и Юра — классные пацаны, люблю с ними общаться, спорить, слушать, брать что-то новое.
Если вернуться к митингу — интересно не как мы туда пришли, а почему оттуда ушли. Женя ушел на корпоратив, Юра — на съемку своих крутых фильмов, а я ушел, когда случился лживый оппозиционный призыв пойти погулять на Старой Площади и Китай-городе. Я не пойду на несогласованный митинг, пока я к этому внутренне не готов. Ни одна революция не приносила пользы в краткосрочной перспективе.
— В чем проявление третьей силы?
Давайте я приведу некий образный пример. Для меня призыв ввести санкции против Валерия Гергиева за то, что он поддерживает Путина, равен тому, что «охранители» обвиняют людей в том, что они являются «пятой колонной». Третья сила — это уважение к свободе, политической конкуренции, но и уважение чужого мнения. Необязательно, что все плохое исходит от Путина, а все хорошее — от оппозиции. Я уважаю Путина за то, что за него голосуют большинство людей нашей страны, даже если я в чем-то с ним не согласен.
— Вы империалист?
— Да, я империалист (смеется). Мое утопически наивное представление о лучшей стране — это свободный, капиталистический Советский Союз, все-таки без Прибалтики. Такое свободное объединение, пожестче, чем Евросоюз. Хотя главным словом здесь является, к сожалению, «наивно-утопическое».
