А.Грант: "Горжусь своими достижениями в "Челси"
27 мая в финале Лиги чемпионов-2008/09 на римском "Стадио Олимпико" встретятся "МЮ" и "Барселона". В преддверии этого матча интервью дал бывший главный тренер "Челси" Авраам Грант - человек, которого год назад в Москве от триумфа в Лиге отделил один пенальти.
- У вас не было чувства, что в ту секунду, когда Джон Терри не забил Эдвину ван дер Сару пятый пенальти, вы упустили шанс своей жизни?
- Вам нужно будет задать мне этот вопрос лет через десять. Нет, через 15 - когда я буду в нынешнем возрасте сэра Алекса Фергюсона. Вот тогда и смогу сказать - упустил или нет. Кто знает, что ждет нас в будущем...
- Г-н Грант, ваши корни как-то связаны с Россией?
- В Республике Коми похоронены мои бабушка и дедушка. Меня, кстати, назвали в его честь. Так что Авраам Грант лежит в русской земле. Я никогда не был в Коми, и моя мечта - однажды поехать туда и найти их могилы.
Там же, в Коми, три с половиной года провел мой отец, которому сейчас 81. Это было во время Второй мировой, когда моя семья (у отца было девять братьев и сестер) чудом спаслась во время Холокоста. Прежде она жила в Польше - и когда страну захватили нацисты, вознамерившиеся истребить всех евреев, на одном из последних поездов моим предкам удалось выехать в Советский Союз.
Осесть им удалось только на севере, в Коми. Условия были жуткими. Жили в вагонах. Ужасный холод и постоянный голод. Отец рассказывал, что не было одежды, и в 30, 40 градусов мороза ему, подростку, приходилось ходить в майке. Но все это в любом случае было лучше, чем газовые камеры, в которые они бы попали, оставшись в Польше...
Сестра отца умерла, съев ядовитый гриб. А потом от холода и голода в течение трех месяцев не стало сначала деда, а потом бабушки. Папе тогда было всего 16 лет. При всем пережитом, сейчас он счастливый человек, оптимистичный и довольный жизнью. Я никогда не видел его мрачным и подавленным. И о прошлом он говорит свободно.
- Как же ему-то удалось выжить?
- Моя дочь-тинейджер сейчас завершает работу над жизнеописанием нашей семьи. И она сказала: единственный вопрос, на который отец не смог дать ответ, - именно этот. "Как ты спасся?" Но он выжил. И после войны приехал в новое независимое государство Израиль. С 1945 по 1947 год из всех стран, включая СССР, туда отпускали свободно. Правда, и тут не обошлось без приключений: британские власти почему-то захватили корабль, двигавшийся в сторону Израиля, и на год посадили всех его пассажиров в тюрьму на Кипре. Но для отца по сравнению с тем, что он уже пережил, и она была раем. А когда все же добрался до Израиля, был уже абсолютно счастлив и остается таким по сей день. Он не мрачнеет и не плачет, вспоминая о прошлом. Так почему это должен делать я, если в моем случае речь идет всего лишь о футболе? Пусть даже и о финале Лиги чемпионов...
- После которого вы Москву, наверное, должны ненавидеть.
- А я ее очень люблю! И бываю здесь как минимум три раза в год - у меня в российской столице много друзей.
- Впервые вы приехали сюда в 91-м, накануне развала СССР. И купили для тель-авивского "Маккаби" двух Александров - Уварова и Полукарова.
- Тогда все было совсем иначе, чем теперь. Когда заходили на посадку в Шереметьево, выглянул в иллюминатор - а внизу полная тьма. Полная! Ни огонька! Пару часов проторчали в аэропорту в ожидании визы. Тогда не было еще ни одного отеля западного типа - уже потом появился первый, "Пента". На каждом этаже гостиницы, куда нас поселили, сидела пожилая женщина, которая внимательно следила, куда вы идете. Но с людьми было общаться очень интересно.
В Москву мы приехали с владельцем "Маккаби". Нам нельзя было ошибиться в выборе, поскольку команда, самая популярная в Израиле, к тому моменту уже 13 лет не была чемпионом страны. Наблюдали за Уваровым в матче "Динамо" против "Торпедо". И динамовцы проиграли - 1:4, и для Уварова этот матч был полным кошмаром! Владелец клуба говорил: "Кого мы будем покупать - Уварова? Которому забили четыре гола, и все были на его совести?!"
Не знаю, как мне удалось его уговорить. Я к тому времени давно следил за Уваровым. Видел его на ЧМ-90. Меня привлекали его характер и терпение - ведь основным вратарем "Динамо" он стал в 28 лет и все эти годы, сидя в запасе, не отчаивался и никуда не уходил. Наш "Маккаби" был очень молодой командой, и, чтобы стать чемпионами, нам нужны были люди с таким опытом и характером, как у него. А также у Полукарова, которого мы предпочли Рашиду Рахимову.
Но и на этом все не закончилось. Начал Уваров в Израиле катастрофически. В шести матчах пропустил 15 голов, и большинство оказалось в сетке в результате его ошибок! Пресса была в ярости. Клуб уже почти подписал голкипера "Торпедо" Валерия Сарычева, но я уперся: нет, хочу, чтобы Уваров остался! После пяти матчей решил поговорить с ним. Знал, что все настроены против него, и хотел придать ему уверенности. Сказал: "Не волнуйся, пока я здесь работаю, ты будешь первым вратарем. Обещаю". Правда, потом добавил: "Но если станешь продолжать так, как сейчас, я в этом клубе надолго не задержусь".
В итоге моя вера в Уварова оправдалась, он стал лучшим вратарем за всю историю Израиля и уже много лет является тренером вратарей сборной. Это очень показательная история. Нужно знать и чувствовать потенциал личности, а не концентрироваться на отдельном эпизоде. Один игрок может выдать потрясающий матч, но ты понимаешь: это дело случая. У Уварова - наоборот. Я видел, как он тренируется, знал его судьбу, менталитет и понимал: однажды все придет. А беда многих тренеров заключается в том, что они думают только о сегодняшнем дне. Одна ошибка перекрывает для них все, что было до и будет после.
Никогда в жизни не ограничивался одним футболом. Многие годы слежу и общаюсь с тренерами и игроками НБА, бизнесменами, политиками. И меня интересует не то, каких результатов они добились, это и так все знают. Мне важно, с чего они начинали и как преодолевали кризисы. Только так можно прийти к каким-то выводам. И объяснить тем же игрокам: в жизни важны не сами подъемы и спады, а как ты на них реагируешь. Потому что это предопределяет будущее. А если ты, познав успех, начинаешь считать себя богом, знающим все, - с этого и начинается путь вниз.
У меня прекрасные отношения с Филом Джексоном. В прошлом году перед финалом чемпионата НБА я был его гостем. Главный тренер "Лейкерс" - большой поклонник футбола, его сын играет за колледж. И едва ли не первое, что спросил меня Джексон: "Что ты сказал Терри после пенальти в финале Лиги?" Многие другие сформулировали бы вопрос иначе: "Как такой игрок, как Терри, мог промахнуться?" Но великого тренера не волновал сам факт, потому что его уже невозможно изменить и его все и так видели. А вот реакция - волновала. Потому что нужно смотреть вперед.
- Футбольные фотографы говорят: "Главное - поймать в кадр не момент гола, а что происходит после него".
- Я именно об этом! Тот же Терри нужен "Челси" и в следующем сезоне, и через пять лет, и в такой момент важно каждое слово. Потому что им можно нанести человеку тяжелейшую моральную травму.
- И что вы сказали?
- "Послушай, Джон. Все видят, что в последние три месяца "Челси" был великой командой. Что за это время мы не проиграли ни одного матча, победили "Манчестер", "Арсенал", "Ливерпуль". Но я помню время, когда все было иначе. Восемь месяцев назад у "Челси" не было ни игры, ни отношений в коллективе - ни-че-го. И одной из главных причин, почему мы выкарабкались, стали играть в такой футбол и добрались до финала Лиги чемпионов, был ты. Когда я принял команду, она была в кризисе, и ты ее в этот момент объединил. Ты проделал великую работу. И должен гордиться собой".
Я это говорил прямо на поле Лужников, а Джон в этот момент плакал на моем плече. Я тоже, если честно, хотел плакать. Но, как тренер, не имел права себе этого позволить.
- Вы ведь как раз в свой первый московский приезд познакомились с Валерием Газзаевым?
- Да, он тренировал "Динамо". А спустя 12 лет, в 2003 году, в Москве был товарищеский матч сборных России и Израиля. И там мы встретились с Газзаевым вновь - уже в ранге тренеров сборных.
- Как раз после того матча, который ваша команда выиграла, он и подал в отставку.
- У нас есть общий близкий друг, который вскоре сказал мне, что Газзаев ушел. Я спросил: "Надеюсь, не из-за меня?" Он ответил: "Нет, у него были проблемы, не связанные с тем матчем". Потом мы встречались пару раз в Москве. Рад, что мой коллега сделал прекрасную карьеру.
- Могли себе представить в тот момент, что два года спустя Газзаев выиграет Кубок УЕФА?
- Нет вещей в футболе, которые я не мог бы себе представить! Я, будучи молодым, был в Италии, когда "Милан" назначил тренером Арриго Сакки. Прекрасно помню, как все друзья говорили мне: "Берлускони сумасшедший! Он считает себя богом, которому позволено все! Он не понимает, что творит!" А Сакки повернул вспять всю историю "россонери". Хотя в момент назначения его считали никем.
Франка Райкарда "Барселона" подписала после того, как он вылетел из голландского высшего дивизиона со "Спартой" из Роттердама. Если бы кто-то сказал, что вскоре он выиграет Лигу чемпионов, этого человека назвали бы ненормальным. Я видел массу сумасшедших вещей в футболе, которые приводили к удивительным результатам. И считаю, ничего сумасшедшего в футболе не может быть.
Футбол - это жизнь, а не компьютерный симулятор. Недавно читал лекцию в Бразилии и привел свой любимый пример. Представьте себе двух игроков атаки. У одного рост - 192 см, отличная скорость, мощь и дриблинг, одинаково хорошая игра обеими ногами. Второй невысок, толстоват, правая нога - "для ходьбы". Головой играет очень плохо, вообще не принимает участия в оборонительных действиях. Если судить теоретически, достоинство только одно - изумительная левая нога. Кого вы возьмете в команду?
- Подыграю вам и скажу, что первого.
- И в этот момент вы потеряете Диего Марадону! Футбол - не математика. И едва ты начинаешь воспринимать его как математику, ты проиграл.
- Но, скажем, Валерий Лобановский ставку делал именно на научный, математический подход.
- Лобановский из года в год привозил киевское "Динамо", а иногда и сборную СССР в Израиль, и я бывал на каждой его тренировке. И в Киев к нему ездил тоже. А потому скажу: воспринимать его только так - явное упрощение. В 88-м я был на полуфинале Euro Италия - СССР. До игры считалось, что итальянцы гораздо сильнее. Потом мы разговаривали с Лобановским, и он рассказал, что накануне матча спросил игроков: "Как вы думаете, мы должны прессинговать или играть от обороны, на контратаках?"
Я спросил: "А зачем вы интересовались этим у игроков?" Ответ Лобановского оказался таким: "Я-то сам уже решил, что будем прессинговать. Знал, что так же думают и игроки, - с тех пор как они выиграли Кубок кубков в 86-м, в их подходе к футболу появились уверенность и здоровая агрессия. И хотел, чтобы, проголосовав за это сами, они взяли на себя больше ответственности за такой выбор". Это же чистая психология! И матч с итальянцами оказался одним из лучших, которые я когда-либо видел в исполнении одной команды. Сборная СССР просто раздавила "Скуадру адзурру", та не могла отдать даже два точных паса подряд. Правда, такой футбол отнял у советской команды много сил, которых не хватило в финале.
Кроме того, Лобановский творил в то время, когда в тактике глубоко разбирались единицы, и он был одним из них. Сейчас же многие тренеры знают о тактике все. Даже ведущие футбольные тренеры в США. Лет десять назад образование в этом смысле было куда более низким: лишь процентов 10 к тому моменту четко знали, как организовать действия команды на поле. Пять лет назад - процентов 20. А теперь - 60 - 70. Ты обязан знать это, но полагаться только на передвижения фишек на макете уже нельзя.
Десятки, если не сотни специалистов смогут нынче умело провести тренировку. А вот Фергюсон их формально не проводит. Я еще до работы в "Челси" не раз был гостем "МЮ" и на базе команды наблюдал, как все это происходит. Упражнения ведет ассистент. Сэр Алекс же стоит в сторонке, ни во что не вмешивается. Но видит все! Когда ты проводишь занятие, то не имеешь возможности наблюдать за всеми игроками сразу и что-то неизбежно упускаешь. Мимо Фергюсона же не проходит ни одна деталь, и эта зоркость в 67 лет делает его моложе многих куда более молодых коллег. Того же Арсена Венгера как-то спросили: "Как вы можете одним словом сформулировать суть тренерской работы?" Он ответил: "Наблюдать". И эта наблюдательность сегодня гораздо важнее, чем сухая методическая подкованность.
- Изменилась ли вообще тренерская профессия за годы?
- Очень. И из-за этого я работаю сейчас совсем иначе, чем 10 - 15 лет назад. Тогда я в гораздо большей степени был диктатором, чем сейчас. Игроки в ту пору не были настолько профессиональны, как сейчас, за них требовалось думать и решать. Теперь я и на 15 процентов не использую тогдашних методов, поскольку в них нет нужды. Футболисты стали гораздо более вдумчивыми, и им нужно объяснять, ПОЧЕМУ ты проводишь то или иное занятие или упражнение. В этом случае они будут все делать с гораздо большим эффектом, чем если ты крикнешь в ответ: "Потому что я так сказал!" Недаром, по моему мнению, один из лучших тренеров всех времен Арсен Венгер вообще никогда не поднимает голос. Хотя уж кто-кто, а он имеет на это право. Считаю, кстати, что Аршавину при всем его безусловном таланте еще и безумно повезло с тренером. Венгер может не слишком много разговаривать с игроками, но дает им все возможности совершенствоваться. В "Арсенале" - позитивное, а не негативное давление.
Когда я начинал тренерскую карьеру, вокруг стояла сплошная ругань. "Ты - дерьмо!", "Как ты играешь?!", "Ты не любишь эту игру!" Даже родители так часто обращались к детям - правда, не мои, потому что они пережили Холокост. Сегодня же приносит гораздо больше пользы, когда ты подходишь к игроку позитивно. Он должен расти, а не бояться ошибиться. Это главное изменение, которое произошло за последние 10 лет.
Именно из-за этой перемены я построил свою работу в "Челси" совсем иначе, чем мой предшественник. У него главным было разжевать игрокам детали. Они должны были знать, что именно нужно сделать абсолютно в любой игровой ситуации. Я же уверен, что такой подход актуален только для средних по уровню мастерства клубов, когда они встречаются с грандами. В этом случае за счет тактической выучки можно компенсировать разницу в классе. Когда же по шпаргалке заставляют действовать великих игроков, это явно обедняет их игру. И я сразу начал приучать футболистов "Челси" к мысли, что отныне куда большее доверие возлагается на них самих, их умение принимать решения на поле, брать на себя ответственность.
За восемь месяцев, которые мы с игроками "Челси" провели вместе, они приняли такой подход. Потому и смогли, начав московский финал Лиги чемпионов скверно, перестроиться и заиграть намного лучше соперника. Они сделали это, потому что чувствовали в себе способность все переломить.
- Вы упомянули о фишках - и я вспомнил, что с ними у вас была связана занятная история, о которой игроки "Челси" рассказывали в прессе. Перед полуфиналом Лиги чемпионов с "Ливерпулем" вы их на доске умышленно установили не 11, а 10. И лишь в середине установки, когда это заметил Баллак, вы воскликнули: "Наконец-то я вижу, что хоть кто-то следит за тем, что здесь происходит!" Команда расхохоталась, и нервное напряжение как рукой сняло.
- Вот я и говорю, что одной верно разработанной тактикой всех проблем не решишь. Если ты перед игрой хочешь высказать игрокам все свои мысли, это займет два часа, и тебя никто не будет слушать. Все нужно доводить до спортсменов крайне лаконично и просто - особенно в великих клубах. Великий баскетбольный тренер Пэт Райли однажды сказал мне, что игроки способны слушать с максимальной концентрацией внимания не более 15 минут. И перед финалом Лиги с "МЮ" я уложил все свои рассуждения в 10 минут.
А перед полуфиналом с "Ливерпулем" для меня было очевидно, что наша проблема - не в футболе. Я знал, что в каждом компоненте мы хоть чуть-чуть, но лучше, чем соперник. Проблема была в психологии. Во-первых, за предыдущие три года "Челси" дважды проигрывал "Ливерпулю" именно в полуфинале Лиги. Во-вторых, по моему убеждению, "синие" готовились к этим матчам не так, как должна делать это великая команда. Был подход сугубо "от соперника". Не было психологической раскрепощенности, при которой твоя команда чувствует себя хозяином положения.
Когда мы приехали в Ливерпуль на первый матч, игроки говорили мне: "О, вы не знаете, что такое "Энфилд"!" Я видел их лица, на которых отразился весь эффект поражений от "Ливерпуля" в предыдущие годы. И вот я взял стартовый протокол. Пробежался по нему. После чего сказал одному из ведущих игроков, англичанину: "Эй, что-то я тут не вижу игрока по фамилии Энфилд! Где он? Почему его не поставили? Энфилд не играет!"
В первую секунду он не понял. Может, решил, что я иностранец и в чем-то не разобрался. А потом - "въехал" и засмеялся. Как и вся команда. Что, собственно, и требовалось.
- А трюк с десятью фишками был спонтанным?
- Не совсем. Однажды то же самое я проделал в сборной Израиля - перед поединком с французами. Игроком, который это заметил, был Йосси Бенаюн. Человек, уникальный тем, что абсолютно спокоен даже под самым колоссальным давлением - что не раз доказывал голами в решающие минуты и за "Ливерпуль", и за национальную команду. Бенаюн в своем стиле спросил: "Вы думаете, если французы выйдут вдесятером, они все равно нас обыграют?" После чего, кстати, не обыграли. И Тьерри Анри сказал мне: "Вы были намного лучше нас. Но мы не проиграли, потому что у нас намного больше опыта".
- Правда, что Бенаюн зимой мог оказаться в "Спартаке"?
- Правда то, что "Спартак" его очень хотел. Но, во-первых, Рафа Бенитес очень любит Йосси и не пожелал его отпускать. И не уверен, что сам Бенаюн стремился в "Спартак".
- А соответствует ли действительности, что до назначения Зико вы могли оказаться во главе ЦСКА?
- Ни предложения, ни переговоров не было. Вообще, если бы я хотя бы по неделе работал с каждой из команд, куда меня отправляли слухи, у меня не было бы ни одного свободного дня. За все время я имел два предложения из России - четыре года назад и год назад. Но в те моменты у меня были иные планы. Моим приоритетом по сей день является английская премьер-лига - но рассмотрю и другие варианты, которые покажутся мне волнительными. Для меня главное - не деньги, а вызов, который бросает тебе работа в том или ином клубе.
- До "Челси" вы работали спортивным директором "Портсмута". Но разве такого опыта достаточно, чтобы элементарно не испугаться, когда тебя назначают главным тренером суперклуба?
- Дело в том, что Англия не была для меня загадкой. Первый раз я приехал в эту страну, чтобы изучить ее футбол, в 22 года. Я потратил на ту поездку все свои деньги. И не только свои. Собирали меня всем миром - родители, дядя, другие родственники. Не меньше самой игры меня интересовали тренировки, раздевалки - словом, все то, что окружает футбол. И потом я каждый год по пять раз приезжал в Англию (благодаря чему давно и хорошо знаком с Фергюсоном, Венгером и другими тренерами), а также в США - в клубы НБА, на крупнейшие соревнования по легкой атлетике. Был гостем МОК на Олимпиаде в Пекине, наблюдал за работой боксеров, велосипедистов. Наконец, не ограничивался спортом и вплотную наблюдал за работой многих больших корпораций - в частности, был гостем IBM. Любой такой опыт дает тебе немало пищи для размышлений.
А во время моей первой поездки меня многое потрясло. До Англии я был в Германии, в "Баварии". И столкнулся с блестящей организацией тренировочного процесса, продуманностью каждого упражнения, начиная с разминки. И вот оказываюсь в великом "Ливерпуле" у легендарного Боба Пэйсли. Каждый вечер мне в отель звонят друзья из Израиля. "Что было на тренировке?" - спрашивают во вторник. "Двусторонка 9 на 9". "Как себя вел Пэйсли?" - "Сказал "доброе утро", поговорили с ним две минуты, а потом он пошел в офис и даже не смотрел тренировку". То же самое повторялось вплоть до пятницы. И это при том, что в субботу предстояло дерби с "Эвертоном", который шел на первом месте, а "Ливерпуль" - на втором! Друзья спрашивали: "Стандарты" отрабатывали?" - "Нет". - "Игру в обороне?" - "Нет".
В пятницу Пэйсли разрешил мне находиться в раздевалке. Он зашел, сказал игрокам несколько слов - и пошел на улицу. Я спросил помощника, когда будет тактическое занятие. "А оно только что было", - ответил он. Оказалось, что те несколько фраз общей протяженностью в одну минуту и были тактическим занятием. Перед "Эвертоном"! Матчем лидеров! После Германии, где разжевывалась каждая деталь, это казалось мне невероятным.
А на следующий день "Ливерпуль" разорвал "Эвертон" - 4:0. И его игроки позже объясняли мне, в чем был фокус. У всех этих двусторонок каждый день менялись правила, то есть наигрывались разные ситуации. Составы были одни и те же, и игроки все лучше чувствовали друг друга. Все тактические детали, задуманные Пэйсли, становились ясны футболистам прямо на поле, в процессе работы. И не нужно было никакой занудной теории, никакого промывания мозгов. Все было очень просто, но оттого вдвойне эффективно. Футбол - спонтанная игра, и нужно не забивать головы игроков высшей математикой, а четко донести до них главные идеи. Чем более простым языком - тем лучше их усвоят.
- Как вы познакомились с Романом Абрамовичем?
- Это было несколько лет назад. Насколько помню, в Москве. На частной встрече с общими друзьями. Наши отношения развивались, и я был частью "Челси" еще до того, как пришел туда директором по футбольным операциям. Последний год перед тем я 24 часа в сутки думал о том, как сделать "Челси" лучше. Но даже когда меня пригласили работать в клуб, мне и в голову не могло прийти, что вскоре я окажусь на месте Моуринью.
- Работа в "Челси" - самая эмоционально выхолащивающая в вашей жизни?
- Не знаю. Когда тебе 30 лет, ты работал тренером юношеской команды - и тут получаешь шанс в клубе израильской высшей лиги ("Хапоэль" Петах-Тиква), при том что никогда не был профессиональным футболистом, - разве это не бешеный адреналин? А когда тебя после среднего клуба назначают в "Маккаби" Тель-Авив - самую популярную команду страны? А когда потом - в сборную? Каждый момент для тебя - самый большой. И каждый раз ты убираешь свое эго в сторону и думаешь только о работе, которую надо хорошо выполнить.
Хотя, что скрывать, ситуация в "Челси" была необычной. И не случайно мне звонят из университетов самых разных стран мира, просят прочитать лекции - причем студентам не спортивных дисциплин. Тема "От падения к успеху". Это было и в США, и в ЮАР, и в Китае, и в Мексике.
- Как завоевать доверие суперзвезд, не будучи тренером с именем?
- Я бы назвал себя в их глазах на тот момент "анонимным" тренером. Приходя в таком статусе, ты должен знать две вещи. Первая: ты - тренер и твоя работа - принимать решения, в том числе самые непростые. Если ты этого боишься, тебе на этой работе делать нечего. Второе: потребуется время, чтобы футболисты прониклись к тебе уважением, и ты должен быть готов, что для этого придется серьезно потрудиться. К Фергюсону и Венгеру на первых порах тоже относились без всякого доверия. Арсен рассказывал мне, что ему, французу, работавшему в Японии, да и вначале в Англии тоже пришлось через все это пройти. Причем со стороны как игроков, так и прессы, и болельщиков.
Один журналист сказал мне: "Знаете, в чем заключается ваша работа в "Челси"? Быть виноватым". Тот же Моуринью, не давая результата, говорил, что владелец не покупает ему новых игроков! Ему, которому этот самый владелец дал самый большой бюджет в истории футбола! Если кто-то не играл из-за травм - виноват был медперсонал. Я ни на кого никогда вину не сваливал. А потому мишень после моего прихода всегда была одна.
У англичан очень сильно чувство национальной гордости, и они с трудом принимают людей без большого имени. Скажем, во время матчей я люблю подпирать голову ладонью. Когда то же самое делал именитый специалист, комментаторы говорили: "Тренер размышляет, что предпринять". А когда Авраам Грант: "Он не знает, что делать". Когда в секунды гнева Сколари или Моуринью выпрыгивали со скамейки прямо на поле, звучало: "Он полон жизни!" Когда Грант: "Ему не хватает выдержки". Я только смеялся. Когда ты приезжаешь из маленькой страны, тебя вначале судят не по твоей работе. Но надо признать, что в последние три месяца не только игроки, но и пресса относилась ко мне очень хорошо.
- Вы противопоставили себя Моуринью?
- Да, сразу дал понять, что пришел с абсолютно другим видением и стиля футбола, и тактики, и метода доведения ее до игроков. Знал, что привыкание ко всему этому займет время. Но был уверен, что в конце концов игроки полюбят этот подход и он приведет к хорошим результатам. Так и случилось.
Если проводить аналогию с кино, то тренер, по моему убеждению, не должен быть Аль Пачино и Клинтом Иствудом. Звезды - они. Лэмпард, Дрогба, Терри и другие. Моя работа - чтобы сияли они, а не я. Я должен извлекать все лучшее из своих Аль Пачино и Иствудов.
В последние четыре месяца в "Челси" не было ни одной существенной травмы. Появившиеся классные результаты все считали чем-то само собой разумеющимся. Хотя на самом деле они были лишь вершиной пирамиды, итогом напряженнейшей работы и обдумывания каждой детали на протяжении 24 часов в сутки. Но я отдавал себе отчет, что если здорово будет играть Криштиану Роналду, то вокруг скажут: "Как здорово сэр Алекс его подготовил!" А если из матча в матч будут выдавать спектакли Лэмпард или Дрогба, реакция будет такой: "Иначе и не должно быть - они же такие мастера!"
Я пришел в "Челси" в разгар глубокого кризиса в команде, что понимают далеко не все. Тогда английская пресса писала - скучный футбол, драки на тренировках, отсутствие результата в последних играх... Я пришел и увидел, что люди живут прошлым. Двумя титулами чемпионов Англии, которые были два или три года назад. Сказал игрокам: "Разве мы сейчас - чемпионы? Нет, чемпион - "МЮ". То, что вы сделали в тех двух первенствах, очень хорошо. Это часть истории. Я разговаривал с людьми из Футбольной ассоциации, они пообещали, что у вас этого не заберут. Анализировать прошлое и гордиться им - нужно. Но жить им нельзя". Мы начали работать совсем по-другому - и ни в одной самой критической статье не прозвучало, что у "Челси" периода Гранта не было победного духа.
- Читал, что в одну из своих команд вы приглашали выступить людей разных профессий - школьных учителей, врачей, чтобы напомнить игрокам, что такое реальная жизнь.
- Это было в сборной Израиля. Делал это не только для игроков, но и для себя самого. И лекции читаю для того же, поскольку вопросы людей из совсем другой, нефутбольной аудитории наталкивают на размышления иного порядка. Но в "Челси" я хотел сделать подобную вещь на второй сезон. В первый нужно было выправить накренившийся корабль, а в такие минуты - не до таких встреч. Увы, второй сезон провести в этом клубе мне было не суждено.
Когда я пришел в "Челси", сказал: "У меня две цели. Первая - попасть в финал Лиги чемпионов. Неправильно, что "Ливерпуль" с половиной бюджета "Челси" дважды за три года играет в финале, а мы не делали этого ни разу. Вторая цель - улучшить качество игры". У всех глаза на лоб полезли. О чем этот парень толкует? Какой финал Лиги, если мы только что еле сыграли дома вничью с "Русенборгом", показав ужасный футбол? И это он после Моуринью собирается улучшить качество игры?
Даже друзья говорили мне, что я не прав. Спрашивал: "Почему?" - "Если бы ты поставил такие цели на следующий сезон - это одно. Но на этот... Тем самым ты обрушил на себя огромное давление". Но обеих целей мы добились. Отсюда вывод: не надо бояться называть вещи своими именами.
Финал Лиги с нашим участием получился одним из самых классных по содержанию в истории турнира. Не в последнюю очередь потому, что я всегда верю в качество. Моуринью говорил: "Мне нужен результат. Качество игры меня не интересует, это все болтовня". Считаю, что он не прав. На высшем уровне нельзя противопоставлять качество результату: второе вытекает из первого. Полагаю, именно из-за такого подхода Моуринью за три года в "Челси" ни разу не дошел до финала Лиги. Фергюсон всегда говорил, что ему нужен качественный футбол. Поэтому он и в финалы выходит, и выигрывает.
Качественный футбол не означает, что ты открываешь свои ворота для соперников и кричишь: "Забивайте!" Речь совсем о другом. Всегда говорю игрокам: "Готовьте себя к тому, чтобы выйти на каждую игру и устроить шоу для болельщиков. Потому что болельщики платят деньги, а мы их получаем. Да, мы должны выигрывать матчи. Но никогда нельзя забывать о том, что мы играем для зрителей". Я не против Моуринью, а против образа мышления, который он проповедует.
- Какое из ваших решений в "Челси" было самым сложным?
- Их было несколько. Взять хотя бы финал Кубка английской лиги, который мы проиграли "Тоттенхэму". Все матчи этого турнира мы играли не первым составом. Райт-Филлипс, Беллетти - там были задействованы все те, кто редко выступал в чемпионате. И я посчитал, что в финале на "Уэмбли" должен быть справедливым по отношению к этим игрокам. Это не финал Лиги чемпионов, чтобы выпускать всех сильнейших. Многие твердили: "Он не понимает в футболе! Это же титул!" Но я не мог сказать игрокам, которые дошли до финала: "А теперь идите отсюда, играть будут другие". Мы проиграли, но совесть у меня осталась чиста.
Очень сложно было решиться выпустить Лэмпарда на второй полуфинал с "Ливерпулем". Это было спустя несколько дней после смерти его матери, с которой Фрэнк был очень близок.
- В одном из интервью Лэмпард поблагодарил вас за то, что вы помогли ему в сложную минуту.
- Все считали, что он не должен играть, поскольку не тренировался и находился в ужасном настроении. Между двумя полуфиналами Лиги у нас была встреча чемпионата с "МЮ", которую мы выиграли без Лэмпарда, причем его не было даже на стадионе. Он почти не тренировался, а когда все же выходил на занятия, у него ничего не получалось. И я решил с ним поговорить.
Если бы это произошло в первый или второй мой месяц в "Челси", я бы не рискнул его поставить. Тогда у меня еще не было запаса прочности, чтобы почувствовать его истинное настроение. Ведь когда человеку плохо - это тоже энергия, пусть и отрицательная. И если направить ее в нужное русло... Когда мы беседовали, я очень внимательно не только его слушал, но и наблюдал - за жестикуляцией, языком тела. И сказал себе, что против "Ливерпуля" он будет в порядке. Это было сложнейшее решение, поскольку оно выходило за рамки футбола и касалось человеческой личности. Но в итоге Лэмпард провел один из лучших матчей в карьере, и мы вышли в финал.
- Моуринью заявил, что прошлый сезон был очень плохим для "Челси", поскольку клуб не выиграл ни одного титула. Что скажете на это?
- То, что за восемь месяцев, которые я провел в команде, мы вышли в финал Лиги чемпионов, чего он не смог добиться за три с половиной года. С самым большим бюджетом в мире, со всеми игроками, которых он хотел. И он должен уважать того, кто этой цели достиг. Моуринью - хороший тренер, но он был в финале Лиги один раз за 10 лет во главе больших клубов, а я - столько же раз за восемь месяцев. Что же касается чемпионата Англии, то если бы Жозе не тренировал "Челси" в первых турах, мы выиграли бы титул. Потому что мне пришлось начинать с гандикапа. И я горжусь тем, чего нам удалось добиться.
- Что это такое - проиграть финал Лиги чемпионов в серии пенальти?
- Ладно бы просто в серии. Но когда остается один удар, и если мы его забьем, то выиграем турнир... Да еще и после такой хорошей игры. Против команды, которую сам Фергюсон назвал самой сильной в истории своей работы с "МЮ". Мы доминировали, попали в штангу, перекладину. И на пятый удар выходил капитан, который, между прочим, очень хорош в пробитии 11-метровых. И ван дер Сар полетел в другой угол. О-о...
К тому же владелец клуба - из России, финал - в Москве. Это тоже было важно. Нет, если бы финал был где-нибудь в Микронезии, мне бы также очень хотелось его выиграть. Но здесь - еще на 10 процентов больше, потому что чувствуешь потребность доставить радость человеку, который вложил в это дело столько собственных денег. Самому важному человеку в истории "Челси". И когда все эти обстоятельства переплетаются, один незабитый пенальти значит больше, чем когда бы то ни было.
- Когда Терри не забил и все надо было начинать по новой, возникла мысль: "Это все"?
- Вообще не думал об этом, поскольку в те секунды искал игроков, которые будут бить следующие пенальти. Далеко не все хотели это делать.
- Говорят, и Терри как пятый пенальтист не планировался, но еще двое отказались.
- Скажу так: он был больше настроен бить, чем некоторые другие.
- Для вас стало ударом, когда спустя три дня после финала вы были отправлены в отставку?
- Я был очень разочарован. В своем первом сезоне в "Челси" я проиграл только один матч - "Арсеналу" со счетом 0:1, когда у нас не было Дрогба, Лэмпарда, Баллака, а с 30-й минуты - и Терри. И едва ли не единственный раз за сезон серьезно ошибся великий вратарь Чех. Поражение в первом поединке с "МЮ" не в счет, поскольку к тому моменту я работал с командой один день.
Я был убежден, что второй сезон в "Челси" должен был получиться лучше первого. Игроки уже узнали меня, я - их, все шло по нарастающей. Очень хотел продолжать работу с командой и считаю, что заслужил это.
То, что произошло, - часть современного футбола. Кроме "Арсенала" и "МЮ", все считают, что ты нажмешь на кнопку - и получишь результат. Надо это принимать. Что теперь делать - плакать, драться, критиковать все и вся? Не хочу. Просто горжусь тем, что сделал.
- Общались с Абрамовичем уже после отставки?
- Конечно. И много говорили об этом. Но разговоры были личные - между ним и мной. Мы привыкли говорить друг другу все, что думаем. Но выносить это на публику не считаю возможным.
- Осталось ли для вас в спорте нечто непостижимое, то, что вы так и не смогли для себя объяснить?
- В израильской армии говорят: "Даже если вы считаете, что достигли своего максимума, это не так. Вы сами его не знаете". Где он, этот максимум, - это меня интересует больше всего.
Допустим, вы сейчас побежите. Через километр силы у вас закончатся, и вы встанете. Но тут я возьму нож и побегу за вами. Поверьте, вы припустите так, как не бежали, когда были свежим! Вопрос - как? Ведь минуту назад вы даже не могли двигаться? Почему люди, получив дополнительную мотивацию, оказываются способны на гораздо большее, чем не имея ее? И как совладать с человеческой природой, чтобы этот максимум спортсмены могли выдавать без подобной угрозы?
- Это ведь и сборной России касается. Когда отступать было некуда, обыграли англичан. А потом расслабились и проиграли вашим соотечественникам...
- Я храню эсэмэски от английских игроков "Челси", которые получил после матча Израиль - Россия. Все написали: "Спасибо вам, спасибо Израилю!" Было даже такое: "Россия - никакая". После поражения от Хорватии их тон сильно поменялся.