Уле-Эйнар Бьорндален: «Мельдоний? Спортсмены не виноваты»

Фото: Globallookpress.com

Восьмикратный олимпийский чемпион и 20-кратный победитель чемпионатов мира, биатлонист Уле-Эйнар Бьорндален объявил, что остается в спорте до 2018 года. Мы встретились с легендарным спортсменом и выяснили, как поддерживать идеальную форму в 42 года, почему биатлон популярнее футбола и чего боится спортсмен больше всего. 

— Новость о том, что вы остаетесь в спорте, покорила россиян. Вам 42, вы выиграли все и даже больше. Откуда силы и желание делать это дальше?

— Никогда не терял мотивацию. Биатлон — то, что я люблю больше всего. Люблю спорт, жизнь, и всегда есть куда расти. Наш спорт достаточно молодой, и в биатлоне еще есть движение, развитие.

— Значит, к жизни без биатлона вы пока не готовы?

— Сейчас — не готов. Но я представляю, как однажды почувствую, что нет потребности участвовать в соревнованиях. Время придет. Однако все равно не вижу жизни без спорта. Когда просыпаюсь, мне важно чувствовать свое тело.

— Что это за ощущения, когда вы соревнуетесь с теми, кто считает вас кумиром?

— Когда-то я тренировал, давал советы молодым ребятам, когда им было по 14–15 лет, а сейчас вижу их в гонках. Но я не думаю о них, когда мы на соревнованиях — сосредоточен только на себе, что очень важно.

— Этот сезон сложился для вас удачно. Нет страха, что в будущем уже не получится закончить с биатлоном на мажорной ноте?

— Иногда меня посещают такие мысли. Тем не менее не могу сказать, что они давят на меня. Мне не страшно, потому что то же самое мне говорили перед Олимпиадой в Сочи. Убеждали, чо мне не светят хорошие результаты, но в итоге все прошло здорово. Конечно, ошибки случаются — они бывают у всех. Не боюсь ошибиться с решением — у меня богатый жизненный опыт, который могу использовать, чтобы добиться результата и в будущем.

— Вы не жмете руку, когда здороваетесь, потому что боитесь подхватить какую-нибудь болезнь. Это правда?

— Это все ерунда, никаких проблем. Эту тему раскрутили журналисты. Вы любите так делать, повышая к чему-то интерес. Когда готовишься к соревнованиям, твой организм на пределе, он изнашивается. Нужно быть предельно осторожным, чтобы не заболеть. Поэтому необходимо мыть руки перед едой. Если бы я избегал и сторонился людей, всегда стоял бы в одиночестве. Но я всегда внимателен, поэтому в поездки беру с собой пылесос: в некоторых гостиницах проблемы с чистотой.

— Какие еще есть страхи у Бьорндалена?

— Не могу сказать, что я прямо боюсь чего-то. Но когда ты взрослеешь, анализируешь то, что с тобой происходит, начинаешь думать о последствиях. Когда я был молодым, об этом никогда не думал. Я обожал ездить на бешеной скорости, гонял на мотоцикле, занимался альпинизмом. Никогда не думал о риске, а сейчас все изменилось.

— В ваших контрактах есть пункты, связанные с экстримом, которые нельзя нарушать?

— В общем-то, нет. Может, раньше и были, но те компании, с которыми я сотрудничаю сейчас, ни в чем не ограничивают.

— В одном из интервью вы рассказали, что журналистика сама по себе вам интересна. И если бы была возможность, сделали бы совместное большое интервью с Путиным и Обамой. Что бы вы у них спросили?

— Спросил бы, почему они не стремятся к миру.

— В России часто биатлонные трансляции опережают футбольные эфиры по рейтингам, хотя в футболе денег гораздо больше. Почему так происходит?

— В России большая биатлонная история, великие спортсмены. Журналисты хорошо вызывают интерес. Да и сам биатлон — простой спорт, все понятно, кто и что должен делать. Но всегда есть интрига, пока кто-то не пересек финишную черту.

— Уверен, вы слышали о допинговом скандале с мельдонием, из-за которого пострадали российские спортсмены. Это случайность, что в списках так много россиян?

— Здесь много политики. Не думаю, что я компетентен в этом вопросе. Ответственные за то, что произошло, должны быть наказаны, а спортсмены здесь не виноваты.

— У вас длинная и насыщенная карьера. Когда-нибудь вам предлагали использовать допинг?

— Я жил и тренировался во многих странах, общался с множеством людей. Никто и никогда не предлагал мне допинг.