«Кения — лучшее место на планете». Швед, который вырос в Африке

Фото: Globallookpress.com

Всего пять километров от столицы Кении Найроби — и вы резко проваливаетесь в другой мир. Безденежье, вонь, тонны мусора, ржавые покосившиеся дома, больше похожие на гаражи — привычная история для Киберы, самых больших трущоб Африки. Здесь люди спят по очереди, потому что банально не хватает места, и власти толком не знают настоящее количество жителей, потому что не у всех есть паспорта. В уличный футбол гоняют исключительно босиком, поэтому у каждого подвижного пацана по 10–15 крупных шрамов — от лодыжки до бедра.

Йона Гвидетти занесло сюда в детстве: в первый раз он жил в Кении с трех до шести лет, а потом — с десяти до двенадцати. Все из-за широкой души отца, который по благотворительной программе переезжал в Найроби, чтобы работать в школе. Мама Йона Сюзанна в основном занималась трудотерапией психически больных, а в свободное время подрабатывала инструктором по плаванию.

«Во время первого периода в Кении я не занимался футболом. Мы жили в богатом районе. Я надевал футболку, шорты, завтракал, а потом весь день развлекался. В школе был бассейн, теннисный корт, футбольное поле, баскетбольная площадка — просто мечта для мелкого парня, можно было резвиться. Потом там же, в Найроби, я увидел чемпионат мира по футболу-1998. И понял, что хочу играть только в футбол», — вспоминал Гвидетти.

После возвращения в Швецию Йона приняли в одну из лучших академий страны — «Броммапойкарну». Правда, обучение получилось рваным: спустя три с половиной года родители Гвидетти стали скучать по Кении и доброте местных жителей, и все закончилось вторым переездом в Найроби. Выбора не было: десятилетнему Йону пришлось искать хоть что-то приличное в нефутбольной африканской стране.

Поиски команды в богатом районе получились провальными. Столичные сверстники либо совсем не играли в футбол, либо настолько расслабленно катали мяч, что даже от игры со стенкой толку было больше. После разъездов по окрестностям Найроби Гвидетти остановился на «Черных звездах Киберы», где были собраны самые бедные, голодные и отчаянные молодые люди из трущоб. У каждого было невероятное желание проявить себя, поэтому уровень сопротивления оказался что надо.

То, что жизнь в Кибере крайне сурова, Йон понял еще на первых занятиях. «Когда я только пришел в команду, мы похоронили нашего капитана. Он утонул вместе с братом», — рассказывал Гвидетти.

Йон был единственным белым в команде, но приняли его без каких-либо проблем. Во-первых, он не выпендривался. Раз все партнеры носились без бутс — он тоже выходил босиком. Раз у команды не было денег на нормальную экипировку — нет проблем, вместе со всеми делился на тех, кто в одежде, и тех, кто с голым торсом. «Два года я почти не носил никакой обуви — так стопа становилась крепче», — уверял Йон.

Во-вторых, он был открыт и общителен. «Он был командным клоуном в хорошем смысле этого слова: мы хватались за животы и просто умирали со смеху. Было дико весело, когда он пытался говорить на ломаном кикуйю (язык самого крупного этноса Кении)», — вспоминал тренер Тирус Вайаки.

В-третьих, Йон не брезговал заходить в настоящие темные трущобы и общаться с местными жителями. Чтобы быть частью команды, он несколько раз убирал на улицах, заваленных какими-то картонками и склянками. «Для меня это был настоящий шок, но зато я узнал, какой еще бывает жизнь, это важно и полезно. Начинаешь иначе смотреть на вещи, когда видишь, что людям вообще не хватает места в доме. Футбол отвлекал этих ребят от плохих вещей. Иначе бы они убивали друг друга, занимались бы насилием», — говорил Гвидетти.

В телефоне шведа хранится самая яркая фотография того времени — он, худенький белобрысый мальчик, в окружении кенийцев после тренировки. Когда Йона спросили, каким был средний возраст партнеров, он только улыбнулся: «Дружище, я не знаю. Там было не так много паспортов».

На юношеских соревнованиях кенийские арбитры иногда устраивали проверки. Перед началом матча выстраивали всех игроков в центре поля, и тех, кто выделялся большим ростом, щетиной или слишком низким голосом, отправляли на трибуну.

Однажды случилась еще более странная история.

Шел обычный матч на юношеском турнире, когда Йону все вокруг начали кричать: «Чего смотришь по сторонам? Пригнись! Вниз-вниз-вниз!»

Йон ничего не понимал и не видел, но лег на поле и зажмурился. Потом оказалось, что небо почернело от налетевших насекомых. «Это были африканские шершни, они дико опасные и способны убить, — рассказывал Гвидетти. — Если они выбрали жертву, шансов спастись нет: шершни просто отравят своим ядом, по силе и воздействию это будет как 500 укусов гадюки».

В таких условиях Гвидетти стал христианином, как и все партнеры по «Черной звезде».

«Перед и после каждой тренировки ребята встают в круг и молятся. У них нет ни еды, ни одежды, но они каждый день благодарят Бога за то, что он подарил им жизнь, за то, что они могут играть в футбол. Они чувствуют себя профессиональными игроками даже без бутс — им достаточно получать молоко и хлеб после тренировок и матчей. Мне очень повезло, что я видел эту часть планеты», — отметил Гвидетти.

Теперь он молится перед каждой игрой и ходит в церковь по воскресеньям.

Фото guidettifoundation.org

В двенадцать лет Йон вернулся в Швецию и в свою первую профессиональную академию. Поначалу было невероятно сложно: он отвык от бутс и качественных полей, не мог адаптироваться и подолгу сидел на скамейке. От ярости и желания доказать силу он стал работать в три раза больше: бил по воротам после тренировок, бегал кроссы, набивал мяч об стенку дома — движение начиналось около семи утра и заканчивалось в десять вечера. После ужина Йон буквально падал в постель. Такой бешеный ритм через пару месяцев вернул Гвидетти статус юной звезды, и уже в тринадцать он поехал на первые просмотры в Италию. «Интер», «Рома», «Сампдория» — все с радостью открывали ворота базы.

Когда Гвидетти впервые навещал «Интер», в Милане проходила неделя моды, поэтому цены на гостиницы подскочили в два раза. Чтобы сэкономить, парень и его отец целую неделю жили в арендованном Fiat Punto, а питались в основном простыми сэндвичами. Неудобства не окупились: ни с одной итальянской командой Гвидетти тогда не договорился.

Все получилось только через два года, когда осталось два мощных варианта — с «Сампдорией» и «Манчестер Сити». Тогда все решила встреча с тренером «Сити» Свеном-Йораном Эрикссоном, который так хотел подписать Гвидетти, что умудрился встретиться с ним всего за 20 минут до домашнего матча Премьер-лиги против «Челси». Когда тебе так доверяют, глупо не соглашаться.

Через несколько недель Йон переехал в Англию, но все было не так красиво, как хотелось. «Там очень жесткая конкуренция. Либо ты съедаешь остальных, либо остальные — тебя. У меня не было друзей как минимум в первый год, после одной из первых тренировок я вообще чуть не подрался. Было сложно», — вспоминал Гвидетти.

Вскоре в «Манчестер Сити» пришли деньги шейхов, и главному тренеру было уже не до молодого скандинава из академии. В сезоне-2011/2012 Йона отправили в аренду в «Фейеноорд», который тогда утопал под грузом кучи проблем. Команда рассталась с тремя лучшими игроками, сезон перед этим закончила на десятом месте и была унижена ПСВ со счетом 0:10. Вдобавок ко всему тренера уволили прямо во время предсезонной подготовки. Все было против прогресса, но Гвидетти удивительным образом прорвался. В том чемпионате он наколотил 20 голов в 23 матчах.

Лучшим моментом была принципиальная игра с «Аяксом», который «Фейеноорд» к тому моменту не побеждал целых шесть лет. Гвидетти вышел на матч больным. Мучил кашель, температура — 37,5, так что перед выходом на поле пришлось закидываться таблетками. «В целом это был мой худший матч в Голландии, но я все время был в правильном месте и оформил хет-трик, мы победили. Это было… вау. После игры мы несколько часов пели и танцевали с фанатами, все просто плакали, город сошел с ума. Два фаната даже сделали татуировку с моим именем и датой той игры. Еще в течение недели для меня и моей девушки все было бесплатным — хоть еда в ресторанах, хоть одежда в магазинах. Кто-то даже говорил о статуе в мою честь. Нереально», — рассказывал Гвидетти.

Все изменилось слишком внезапно. 14 апреля 2012 года, в день перед 20-летием, Гвидетти забил 20-й гол в сезоне, а «Фейеноорд» обыграл «Эксельсиор» (3:0) — праздничное настроение достигло максимума на секретной вечеринке, которую организовала девушка Йона — Санна. В небольшое роттердамское заведение приехали все друзья Гвидетти, они ждали его после матча.

Через несколько часов после начала праздника Йону стало плохо. Около полуночи, когда все переместились в VIP-зону ночного клуба, форвард попрощался с приятелями и первым уехал домой. Озноб сменялся головной болью и какими-то мучительными проблемами с желудком.

Боли в животе не утихали еще полторы недели, все это время Гвидетти лежал в постели. Когда он наконец встал, его правая нога отказала. Футболист рухнул на пол, как будто кости сломались пополам. «Я сразу подумал: твою мать, пропущу остаток сезона. Это было крайне трудное время, я начинал бояться за свою карьеру», — признался Гвидетти.

Лабораторные анализы выявили у шведа опасную бактерию кампилобактер, которая заражает организм при употреблении пищи, не прошедшей необходимую термическую обработку. Обычно заболевание проходит более-менее гладко, но у Гвидетти проявилась очень редкая форма вируса, которая привела к потере мышечной ткани и существенному ослаблению организма. Таких осложнений на ногу медики еще не фиксировали. «Я был просто раздавлен. Хотелось рыдать, лежать и никогда не вставать с кровати», — делился переживаниями Йон.

Через два месяца лечения в больнице Гвидетти поехал в Италию на реабилитацию. В первый день он прошел тестирование на аппарате, измеряющем силу ног, и результаты оказались угнетающими: правая нога была в пять-шесть раз слабее, чем у стандартного футболиста. Чтобы восстановить прежнюю мощность, потребовалось более года жесткой восстановительной работы.

Не сойти с ума в это время ему помогла музыка. Он приходил на студию к знакомым хип-хоп-исполнителям и записывал треки. Йон никогда не стеснялся выступать и публично.

Сейчас Гвидетти пытается вернуться на серьезный уровень в «Сельте» (семь голов в Примере), но не забывает и о Кении. Как-то он уже привез бывшей команде 80 килограммов экипировки, в ближайшее время планирует постелить приличные поля в Кибере. «Кения — мое любимое место на Земле. Хочу жить там, когда завершу карьеру. Мне говорят, что я сумасшедший, а я отвечаю: «Слушайте, это лучшее место на планете».

При подготовке материала были использованы цитаты из материалов Aftonbladet, Cafe.se, Kingmagazine.se, Fotboll Skanalen, Radio Jambo, The Guardian, Dagens Nyheter, The Local Sweden, KenyanFootie, KenyanFootie.

Просмотр контента предоставлен ntvplus.ru (ОАО НТВ-ПЛЮС)