«На поле, где я играл, продавали марихуану и стреляли»
Июньским утром нигерийский агент Лади Салами проснулся от звонка с неизвестного номера. Звонили из Китая, из клуба, про который Салами впервые слышал (да он и не особо разобрал то, что услышал), хотя уже сотрудничал с этой страной, зимой устроил в «Шанхай» нападающего Чукву из «Мельде». Салами даже зевнул, потому что китайцы говорили про Одиона Игало, а он только что влился с «Уотфордом» в АПЛ и не думал покидать Англию. Но тут китайцы протараторили сумму, что хотят дать Игало за трехлетний контракт, агент Салами переспросил, ему повторили медленнее, он вскочил с кровати, попросил прислать предложение по электронной почте и сел за стол. Салами открыл серебристый макбук, купленный на комиссионные от трансфера защитника Умару Бангуры в минское «Динамо», и стал вчитываться в e-mail. Имя клуба — «Хэбэй». Хм, второе место во второй китайской лиге, но поднялись в первую, тренер — Радомир Антич, так-так, ага, вот и зарплата в долларах — Салами пересчитал нули, их и правда было семь. Не отрывая глаз от экрана, он позвонил своему клиенту Одиону Игало, отдыхавшему в Нигерии.
— Когда ты будешь в Лондоне? Тут одни дерзкие китайцы предлагают умопомрачительные деньги и хотят обсудить это с тобой.
— Шутишь? Я прилечу на следующей неделе, к началу тренировок. Пока!
Игало решил, что агент остроумно уточнил дату его возвращения и никакого суперпредложения нет, он спокойно приехал в Лондон Колни, где тренируется «Уотфорд», но после втягивающей пробежки увидел около поля двух китайцев и босса «Уотфорда» Джино Поццо. Двумя китайцами оказались владелец «Хэбэя» и его спортивный директор. Им хватило десяти минут, чтобы договориться с Поццо. Бизнес семьи Джино построен на перепродаже игроков, вырванных из юношеской безвестности в Чили, Норвегии, Словении и других импозантных странах, а «Хэбэй» давал за Игало в шесть раз больше, чем Поццо заплатили за него семь лет назад.
— Что думаешь? Поговоришь с ними?
Игало ответил Поццо, что сначала хотел бы подумать, и на три ночи лишился сна. Поццо подгонял его, звонил каждый день, и тогда Игало объявил, что отказывается.
— Я всю жизнь мечтал играть в АПЛ и, когда мечта почти исполнилась, я не хочу никуда сворачивать. Я еще не в том возрасте, чтобы играть только ради денег. Так что я остаюсь. Даже если вы купите еще одного нападающего, я останусь и буду биться за место в атаке.
В осеннем интервью Al Jazeera Игало добавил: «Многие меня спрашивали: «Ты что, сумасшедший? Но я рад, что так поступил, только я выбираю, как мне жить». Даже после отказа владелец «Хэбэя» одолевал Одиона звонками, звал на неделю в Китай — поглазеть на роскошь, в которой он будет жить и играть, Игало отказал раз, второй, а потом перестал отвечать на звонки.
«Уотфорд» и правда вел еще одного нападающего, Обби Уларе из «Брюгге», а новым контрактом обеспечил не Игало, а другого форварда, капитана команды Троя Дини, но раздался первый тур, Игало вышел на четверть часа вместо Хурадо, через девять минут ложным замахом усадил на задницу Джона Стоунза, потом еще раз, пробил в правый угол, и «Уотфорд» повел 2:1. Месяцем позже Игало получил новый контракт до 2020 года, одним касанием в штрафной «Суонси» добыл «Уотфорду» первую победу в сезоне, потом забил по два мяча «Ньюкаслу» и «Вест Хэму», организовал оба гола «Стоку», в игре с «Борнмутом» перехватил пас их вратаря Боруца защитнику Дистену и сравнял счет, а на днях заработал пенальти в ворота «Манчестер Юнайтед» — любимой команды детства.
О «Манчестере» и английской премьер-лиге Игало мечтал, стоя у вонючей дренажной канавы, отделявший его зачуханый район Аджегунле от элитного — Апапа. Игало жил в бараке, который его отец построил для жены и семерых детей, младшими из которых были Одион и его сестра-близнец Джульета. Игало рос в гетто, где не было круглосуточного электричества, чистой воды, нормальных дорог и работы для молодых людей. «Отец говорил, что голодный ребенок захочет украсть, а бездомный — спутаться с дурной компанией, поэтому он обеспечил нас жильем и кормил».
Мама Игало по семнадцать часов в сутки работала продавщицей безалкогольных напитков, чтобы купить сыну бутсы adidas — до этого он пинал на улице апельсины и пластиковые бутылки босыми ногами. В интервью Mirror Игало рассказал, что его команда «Олоди Уорриорс» играла на чудовищно широком ухабистом поле, которое в Лагосе саркастически называли «Мараканой»: «Поле было открытым, и на одном его углу постоянно стояли парни, торговавшие марихуаной. Однажды за ними через все поле погнались полицейские. Мы услышали выстрелы, попадали на землю, а когда все стихло — продолжили тренировку. Это часть жизни, но ведь пули не всегда разбирают, кто футболисты, а кто — плохие парни».
Узнав, что на тренировках стреляют и торгуют марихуаной, отец запретил Одиону играть в футбол. «Он бил меня, когда я рвался на тренировки, но, к счастью, меня поддерживала мать». На мамины деньги Одион смог продолжить футбольное обучение: в «Олоди Уорриорс» он не зарабатывал, а должен был сам платить за воду и транспорт. В шестнадцать Игало здорово выступил в товарищеском матче с главным нигерийским клубом «Джулиус Бергер», перешел туда, сыграл за профессионалов, его позвали в лиссабонский «Спортинг», но сорвалось, а потом Одиона и еще двух нигерийцев пригласили на просмотр в норвежский «Люн», где зажигалась еврокарьера Джона Оби Микела и Чинеду Обаси.
Температура в Осло была на семьдесят градусов ниже, чем в Лагосе, спутники Игало не выдержали и улетели обратно, а он сказал себе, что раз его не убили пули полицейских и дикие условия гетто, то одиночество, мороз и новый язык тем более не помешают движению к мечте. В Аджегунле Одиона называли маменькиным сынком, он и правда проводил с мамой больше времени, чем с ровесниками-наркоторговцами, но если б он приплелся домой, хлюпая носом, и пожаловался на невыносимый норвежский холод, ему бы придумали прозвище пообидней. Игало остался в «Люне» и забил за десять месяцев десять мячей. «Я никогда не видел снега и, когда он пошел в Осло, я вел себя как ребенок, — говорил Игало в интевью Mirror — Я ел его, растирал на голове, подбрасывал в воздух как конфетти. Снег стал моей новой игрушкой».
Летом 2008-го «Удинезе» купил Одиона за два миллиона евро.
В том «Удинезе» охотников пошустрить в атаке хватало и без Игало: Алексис Санчес, Антонио Ди Натале, Фабио Куальярелла, Антонио Флоро Флорес. Игало высовывался на поле редко, но успел забить «Кальяри» Макса Аллегри, выйдя вместо Куальяреллы за пять минут до конца.
Тем временем владелец «Удинезе» Джампаоло Поццо, его жена Джулиана и их сын Джино продали свой деревообрабатывающий бизнес и стали развивать семейную футбольную империю. Джино переехал в Испанию со своей каталонской женой, попытался купить акции «Эспаньола», но неудачно, тогда он переключился на «Гранаду» из третьей лиги, клуб с 12-миллионнными долгами, и легко приобрел его. В «Удинезе» скопилось слишком много молодых игроков (Джино Поццо ежегодно получает от скаутов 300 отчетов о юных игроках со всего мира) — всех их невозможно было развивать в рамках одной команды, а в арендах они нередко вяли. Поццо перевел в «Гранаду» десятерых парней из «Удинезе», среди которых был и Игало, а всего через два года гол Одиона «Эльче» вывел «Гранаду» в примеру, где о ней не слыхали тридцать пять лет.
Фото Globallookpress
Два месяца назад стало известно, что один из входов на новый стадион «Гранады» назвали именем Одиона Игало и украсили его изображением. Хосе Эрнандес, директор по развитию «Гранады», объяснил это тем, что Игало, забивший победный мяч в плей-офф за выход в Ла Лигу, причастен к историческому достижению не только клуба, но и всего города. Другой вход на арену назвали в честь Аллана Ньома, который приехал в Гранаду из Удине вместе с Игало, а теперь носится по правому флангу защиты «Уотфорда».
Игало оставил «Гранаду» после грустного позапрошлого сезона, когда он пропустил три месяца
Каждый месяц Игало шлет часть зарплаты на родину, в Аджегунле, помогая не только родным, но и сорока пяти вдовам, живущим за чертой бедности. В планах Игало: открыть там футбольную академию и вообще облагородить район: