«Какой имидж моего народа продает Америка? Бандиты, наркодилеры…»

Фото: vk.com/bobbyrome

— Я вырос в Северной Вирджинии. Район был не лучший, довольно жесткое место. Нищие продают наркотики на углу. Кое-кого из моих друзей больше нет: умерли, убили. Я еще в детстве решил, что со мной такого не случится: пойду в колледж и буду заниматься профессиональным спортом. Люди с малых лет воруют велосипеды, потом машины, потом начинаются наркотики, потом ты в тюрьме или застрелен. Такое бывает. Я с детства учился ограждать себя от другой жизни.

Я играл за команду Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл. Один из лучших университетов мира. Горжусь тем, что я его выпускник. Оттуда Майкл Джордан, Винс Картер, Джерри Стэкхаус, Мия Хэмм.

— Почему в США так развит студенческий спорт?

— Во-первых, это подготовительная лига для профессионалов. Нас готовят в аудиториях и на поле. Во-вторых, деньги. NCAA, компания, которая занимается колледж-футболом в Америке, стоит миллиарды долларов. Университетский спорт приносит огромные деньги, поэтому люди занимаются его развитием. В-третьих, люди любят свои университеты. В моем университете было 20 тысяч студентов. Они заканчивают учиться, но продолжают поддерживать команду, за которую болели, когда были студентами. Потом это может стать семейной традицией.

— Занятия спортом мешают учиться?

— Нет. Если т. п.охо учишься, ты даже не получишь шанса играть за колледж. Ты должен делать все. Людям нравится видеть тех, кто успешен в учебе и спорте. Такие становятся лидерами на поле и вне поля. Они становятся теми, кому хочется подражать.

— Как попадают на драфт?

— Скауты начинают следить за тобой, еще когда ты в школе. Играть в колледж-футбол хотят миллионы людей. Из них шанс получат 6%. Из этих людей в профессионалы попадет меньше 1%. Надо быть отличным человеком на поле и вне поля. Нужно следить за своим телом, быть в идеальной форме. Нужно быть лучше, чем другие. Миллионы людей мечтают попасть в НФЛ, зарабатывать как игрок НФЛ. Но в НФЛ только 400 рабочих мест. Попасть туда сложно, остаться еще сложнее.

Я был успешен в колледже. Я нанял агента. Мы отправили бумаги на драфт, следующие три месяца я тренировался. У меня был Pro Day, а потом мне нужно было ждать звонка. Позвонили немногим. Это же почти как лотерея. Мне позвонили «Грин-Бэй Пэкерс».

— Что вам запомнилось в их тренировочном лагере?

— Мне прямо глаза открыло. Все было по-другому. Видеть парней вроде Аарона Роджерса, видеть лучших игроков НФЛ, понимать, что теперь они твои конкуренты, — невероятный опыт. Это опыт, который я привез в Россию. Это опыт, который останется со мной на всю жизнь.

Ты приезжаешь в лагерь, там замеряют твой рост и вес, проверяют, нет ли у тебя травм, подбирают тебе экипировку. Потом ты работаешь. Встаешь с утра, едешь на командное собрание, потом тренировка, потом снова собрание. Потом может быть небольшой перерыв, потом снова собрание. Пашешь целый день. Впервые в жизни я не занимался ничем, кроме футбола. Я больше не ходил на занятия. Я больше ни о чем не успевал беспокоиться. Футбол стал моей единственной обязанностью.

Парни в тренировочном лагере — это 1%. В каждом из них есть что-то особенное. Ты сразу понимаешь, почему они тут оказалась. Хотя вспоминаю парня, с которым я играл в UFL (альтернативная лига американского футбола — Sports.ru). Он решил, что ему нужно работать еще больше, чтобы попасть в НФЛ. То, как он относился к игре… Он, кажется, даже на сон забивал, лишь бы дополнительно работать над собой. Когда ты оказываешься рядом с такими людьми, это мотивирует.

Фото Globallookpress

— Вы так и не сыграли в НФЛ. Недовольны своей карьерой?

— Нет, доволен. Мне же с самого начала говорили: в футболе нет гарантий. Чем выше забираешься, тем лучше понимаешь: это правда. Конечно, ты хочешь задержаться в НФЛ, но надо быть благодарным просто за то, что у тебя был шанс. Миллионы людей его так и не получили.

Я играл фулбека. В лиге 32 команды, значит, есть где-то 15 рабочих мест (не все команды используют это амплуа — Sports.ru). Мне кажется, я был 16-м лучшим игроком на своей позиции. Мне все время звонили, приглашали потренироваться на случай, если основной фулбек травмируется.

— Заработали что-нибудь в НФЛ?

— Особо не заработал. Парни делают сумасшедшие деньги, а я нет, потому что я не сыграл в регулярном сезоне.

В колледже не платят ничего. В НФЛ я попал как незадрафтованный свободный агент. В таких случаях получаешь подписной бонус. У некоторых парней это тысяча долларов. У некоторых — 25 тысяч долларов. У некоторых — 100 тысяч долларов. От доллара до ста тысяч, в зависимости от того, как договорится агент. Эти деньги твои.

Мой контракт был на три года и 1,6 миллиона долларов. Эти деньги не гарантированы. По сути, эта бумажка ничего не значит, если ты не играешь. Ты живешь на подписной бонус и тебе еще что-то платят за пребывание в тренировочном лагере. Я получал около тысячи долларов в неделю.

— Играть в американский футбол опасно?

— Вероятность получить травму — 100%. Лига и производители экипировки работают над тем, чтобы футбол был безопаснее. Но игроки становятся быстрее, сильнее, технологиям нужно успевать.

Здесь говорят: столкновение в американском футболе это как попасть в небольшую автомобильную аварию. Получается, ты 70 раз в день попадаешь в небольшую аварию. Если с тобой такое случится, то ты поймешь, что значит играть в американский футбол.

— Вы играли в Лас-Вегасе. Как вы там оказались?

— Я играл за команду UFL «Las-Vegas Locomotives». Команда прямо на Вегас-Стрип. Это было круто. Два сумасшедших года. Мы чемпионами стали.

— Что запомнили про Лас-Вегас?

— Ох, как же она называлась… Мужик, я забыл, как компания называется. Но это огромная компания, как Amazon. В общем, мы познакомились с ее владельцем в Caesar’s Palace. Он всех позвал в гости… Zappos! Этот парень был владельцем компании Zappos. Мы приезжаем. Он открывает дверь, и это самая большая квартира, которую я когда-либо видел. Она весь этаж занимала. Я такой: «Это что, все твое?». Он: «Дааа».

Еще была вечеринка, я там встретил парня, который снимался в «Полиции Майами» и «Джанго Освобожденном». Дон Джонсон. У него день рождения был в казино. Там были парни, наряженные как Майкл Джексон. Люди, наряженные как Шер. Люди, наряженные как Леди Гага.

Вспомнил еще пасхальную вечеринку, которую устроил владелец Zappos. Там был парень в костюме пасхального кролика. Пасхальный кролик нажрался, отрубился и валялся на полу.

Москва, Петербург

— Как вас позвали в Россию?

— Я должен был ехать в Хорватию, заниматься там развитием футбола. Мы уже собрали вещи, съехали с квартиры, и тут все отменилось. Стремно было. Моя жена разместила мой профайл в сети, где-то через час мне звонят «Московские патриоты»: «Как насчет Москвы? Хочешь в Россию?» — Я говорю: «Почему нет?» Погуглил Москву и обалдел, как красиво. Просто не мог поверить, какое красивое место. У меня не было никакого мнения о России перед тем, как я тут оказался. Думал: «Почему я так редко слышал о Москве?».

У меня была семья, нам было негде жить. Россия меня спасла. У меня был вариант с Германией, но друг моего отца, который был в Москве, сказал: «Слушай, езжай лучше в Москву». Я поехал и отлично провел там время. Москва — мой дом в России. Это место, которое я лучше всего знаю в России. Я хорошо ориентируюсь в московском метро.

— В чем разница между людьми в России и в Америке?

— В США люди загоняют себя в могилу на работе. Работа, работа, работа, работа. В России люди находят время на то, что для них по-настоящему важно. Семья, отдых, что-то еще — они находят время и деньги. Люди здесь хотят быть сами собой, они хотят быть свободными, они хотят самовыражения. В России если человек чего-то хочет, то он придумывает, как это получить. Он не тратит время на невозможное. Мне это нравится.

В России, если хочешь быть врачом, ты можешь стать врачом. Если ты хочешь стать юристом, ты можешь стать юристом. Если ты хочешь стать юристом в Америке, нужно, чтобы кто-то дал тебе шанс, позвал тебя в свою компанию. Пока я не поехал в Россию, я продавал машины, работал в логистической компании. Я не этому учился в университете. Можешь учиться сколько хочешь, но пока тебя куда-то не позовут, тебе ничего не гарантирует даже дорогое образование. Понимаешь? Я к тому, что, когда я оказался в России, меня шокировало, что люди работают по образованию.

Я пытался найти тренерскую работу. Вместо этого продавал машины.

— Хорошо получалось?

— Да! У меня отлично получалось! Знаешь, это работа очень мне помогла в жизни. Веришь-нет, я многому научился на этой работе. Много узнал о людях. Учился продавать свой продукт. Мой продукт — американский футбол. Я научился лучше его продавать. Когда я приехал в Россию, мне говорили: «Американский футбол тут не приживется. Зачем ты здесь?» Теперь люди мне говорят: «Поехали с нами туда-то, туда-то».

— Что думаете о ночной жизни Москвы?

— Знаешь, когда пожил в Лас-Вегасе… У меня было слишком много вечеринок. Я больше не могу ходить на вечеринки. Все хотят меня куда-нибудь вытащить. Но я в душе стар. Мне только 29, но я закончил с тусовками. Сейчас мне нравится сидеть дома. Или ходить к друзьям в гости.

— Вы играли в Москве и Петербурге. Где вам больше понравилось?

— Когда ты живешь в Москве, все вокруг говорят, что Санкт-Петербург лучше. Думаешь: скорее бы уехать из Москвы и оказаться в Санкт-Петербурге, там же лучше. Приезжаю в Петербург и здесь все такие: «Ой, мы гораздо лучше, чем Москва». Целыми днями только это и слышу! «Где тебе больше нравится, у нас или в Москве? У нас-то получше, чем в Москве!» Мне это надоело. Я сказал: «Знаете что? Я не уверен, что тут лучше, чем в Москве. В Москве люди не болтают, они работают, у них нет времени ругать Петербург».

Москва — это как большой офис. В Петербурге я устал от болтовни, от того, что люди постоянно говорят мне, какие они классные.  Но мне нравятся оба города, я горжусь, что могу назвать их своим домом.

Владивосток

— Как вы оказались во Владивостоке?

— Я тренировал в Москве одного парня, Денис зовут, у него брат учится в Дальневосточном федеральном университете. Он связался со мной году в 2013-м, предложил приехать во Владивосток и провести мастер-класс. Я посмотрел на карту и отказался. Сказал: «Не, ради одного мастер-класса я не полечу через всю страну».

Через год Денис позвонил мне и спросил: мне будет интересно потренировать? Я сказал, что пока еще хочу играть. Он сказал: это университетская команда. Рядом Китай, Япония, Южная Корея, футбол неплохо развит, будет поддержка университета. Я ответил: знаешь, я подумаю. Мы подумали и решили, что надо это сделать.

Мне пришлось закончить карьеру. Я не собирался так рано заканчивать, я думал играть лет до 32. Зато когда я приехал, здесь было две команды, а теперь их тут шесть. Скоро поеду в Якутию, там будет мастер-класс. Хочу, чтобы люди потом говорили, что я сделал футбол в России лучше.

— Что такое жизнь на Дальнем Востоке?

— Парень, да ты даже не представляешь. Тут отлично. Я слышал много разных историй про Дальний Восток — все неправда. Тут очень красиво. Я живу на пляже. Летом здесь прекрасно. Я уже два раза был в Южной Корее, Китай в часе езды. Видел университет?

— На картинках.

— Кххх. Фото — это даже близко не то, как это в реальности. Это один из лучших университетов в мире. Я счастлив быть тут. Это такая великая русская тайна.

— Вы сталкивались с расизмом в России?

— Такое случалось в России и в Америке. Бывают, что люди видят меня и прижимают сумку к себе покрепче. Будто я сейчас у них что-то выхвачу из рук и побегу. Или прячутся за кого-нибудь. Будто я монстр какой-то. Есть люди, которые судят только по цвету кожи. Я хороший человек. Почему люди думают, что я у них что-то отберу? Что это за хрень? Как такое вообще в голову приходит?

Когда я только приехал в Россию, я удивился: почему все думают, что я связан с какой-нибудь бандой? Видимо, это из-за музыки или из-за того, как афроамериканцев показывают в кино. Людей шокировало, что я выпускник одного из самых престижных университетов мира. Людей шокировало, как я умен, как ясно я выражаю свои мысли, как я разговариваю с людьми. Думаю, здесь есть и вина Америки. Какой имидж моего народа продает Америка? Бандиты, наркодилеры, преступники. Понимаешь? Даже Обама выглядит как преступник.

Отношения между людьми — самое главное. Важно то, как ты относишься к ближнему. Если ты хорошо относишься к ближнему, все будет нормально.