«В начале 90-х нельзя было гулять. Или бы шапку сняли, или наваляли»
Пока в Казани гремит водный ЧМ, полезно вспомнить или узнать: у России непростительно мало чемпионов мира в плавании. За 23 года – всего шесть: Ефимова, Фесикова (Зуева), Слуднов; и, конечно, золотое поколение 90-х – Попов, Панкратов и Сельков.
О Владимире Селькове, маэстро плавания на спине, в последнее время почти не слышно. Хотя его колоритную лысину и мощный финишный спурт помнят многие. Сейчас Сельков, чемпион мира-94, призер Игр-92 и 96, восьмикратный чемпион Европы, работает вице-президентом Федерации плавания Пермского края.
Черная икра, сырки и «резиновые» сосиски
- Многие пловцы после завершения карьеры весят больше центнера. Вы в форме. Как держитесь?
– Занимаюсь. Каждый день. Сейчас у меня ленивый отпуск, есть свободное время. Тренируюсь два раза в день – утром зал или пробежка, вечером плавание. Час-полтора для себя нахожу. Понятно, что дела и работа, но всегда есть «мертвое» время, которое тратится на ерунду. Лучше сходить в бассейн или на стадион, зимой на лыжах. Активный отдых заряжает, отвлекает от проблем. Мозги работают по-другому.
- Вам после карьеры плавание поперек горла не стояло?
– Друзья часто шутят: мол, ты опять проплыл 3 км, рехнулся? Зачем так много? Но мы, когда выступали, «трешку» на разминке плыли. Просто, чтобы мышцы разогрелись. Сейчас для меня нет рекордов – только физкультура.
Хотя спорт не отпускает. До сих пор частенько просыпаюсь весь мокрый, пульс колотится. Повторяется один и тот же сон. Меняются бассейны, декорации, но все по-настоящему – старт, задержка дыхания; плыву дистанцию – и останавливаюсь только тогда, когда не слышу трибун. Наверное, любой психолог бы сейчас сказал: слушай, Володь, у тебя проблемы, ты наш клиент. Но это чистая правда – плыву во сне.
- Вы родились и выросли в Березниках – городе, где время остановилось. Ваша же цитата из журнала «Плавание»: «Во дворе все тот же ужасный асфальт. Не такой же, а тот же самый».
– Ничего не поменялось. Только яма стала больше, а асфальта – меньше. Снесли коробку – мы там зимой разгребали снег, играли в футбол и хоккей с мячом. Клюшки сами мастерили – после Нового года елки выбрасывали, а мы отдирали ветки от ствола, тонкий конец загибали и обвязывали веревкой. Руки в смоле и занозах – но весело.
Летом на великах гоняли, в баскетбол играли. Никто, как сейчас, по домам не сидел и в компьютер не пялился. Что я бы тогда детям рассказал – как прошел весь Resident Evil, Craft Tank или Counter-Strike?
А так – куча историй. Я тогда жил спортом. Мне ничего не надо было. Помню, каким счастьем было попасть на базу «Озеро Круглое». Нас тогда поселили не в основном корпусе, а в пятиэтажке для персонала. По 4 кровати в комнате. Зато кормили на убой. С утра черная икра, вечером – красная. Колбаса 3-4 видов – я думал, есть только докторская и любительская, а там и ветчина, и салями, и сервелат. Сыры. На столе банка с компотом – на каждого. Вечером банка сгущенки. Я домой, в Березники, увозил шпроты, апельсины, мандарины, бананы...
Но такое изобилие было до перестройки. Потом настали тяжкие времена – бегали в ларьки за дошираком, плавленными сырками. Сосиски «резиновые» американские ели замороженными. Нормально заходило.
- Двукратный олимпийский чемпион Денис Панкратов рассказывал: «Из тех, с кем я учился в Волгограде, половина отсидели. Из моего двора не пережили школу человек шесть. 80-е, рабочие районы – противостояния уличных банд».
– У меня тоже мало кто остался. Но это объяснимо: в Волгограде, когда я туда переехал, можно было спокойно гулять. В Березниках с тебя бы или шапку сняли, или наваляли просто так. Я как-то зимой возвращался домой – нарядный хлопчик, лыжная шапка-петушок, с рюкзачком. Окружила компания, дежурный вопрос «прикурить есть?». Ну что делать – толкаешь первого попавшегося и убегаешь. На следующий день, понятно, эта бригада караулила – но как-то словесно разошлись. Оказалось, с одного района.
Дневники, «дедовщина» и айран
Фото агентства ТАСС
- В советское время все вели спортивные дневники. У вас был?
– Конечно. Такая тетрадка, похожая на журнал. Я туда вклеивал фотографии кумиров – Спитца, Гудхью, Сальникова. В тренерской и библиотеках были затертые подшивки «Советского спорта», «ФиС», «Плавания». Ну я тайком и вырезал. Каюсь, конечно...
- Дневники-то проверяли?
– Раз в неделю на выбор. Если не вел или пропустил какие-то даты, выгоняли с тренировок на несколько дней. Унижение сумасшедшее. Ты готов был на колени упасть, просить пощады, а тебе в ответ: «Пошел вон и не возвращайся».
- Вас выгоняли?
– Да. Я один раз тренировку прогулял. Пошел на нее, а по дороге встретил друзей со двора. Они: «Вова, там подвал открыли. Давай вместе?» Ну как отказать? Залезли, только освоились, а дворник выключила свет, закрыла дверь на ключ. Что делать? Стучимся, а никто не отвечает. Тренировка, понятно, мимо, но еще же на волю надо. Еле-еле нашли окно, заколоченное деревяшками; взобрались на трубы и выбили доски. Естественно, получил от тренера.
- Плавание, судя по рассказам, суровый вид. У Панкратова в бассейне кошелек украли, у вас, пока были в душе, – плавки и очки.
– У меня тащили и шапочки, и кофты, и сланцы. Не знаю, время такое было. Перестройка. В Союзе немного иначе. Я застал те годы: ребята одевались красиво, слушали правильную музыку, остро шутили. Заболотнов, Полянский, Савченко, Ленка Дендеберова, Коля Евсеев. У последнего можно было учиться ухаживать за девушками. Ты смотрел и балдел, как у него так получается... Никто не звездил – а если и звездил, то в меру. Никаких оскорблений, «дедовщины».
Вот в «Искре», когда я только переехал в Волгоград, были случаи. Заходишь в душ – а там кабинок штук 20 – и тебе старший заявляет: «Это мой душ». И пробивает тапком. Вот это как? Он его, что ли, как собака, пометил?
– Про ваши сборы в Тырныаузе легенды ходят. Мол, тренеры на улицу запрещали выходить.
– Нас так и предупреждали: вообще ни ногой, особенно девушкам. Иначе увозят и выдают замуж в горах. Мы туда добирались на автобусе сквозь аулы 18-19 часов. Из Волгограда. Такая мулька у Виктора Борисовича Авдиенко была. Условия хорошие: высота 1300 метров, чистый 25-метровый бассейн. Из еды – айран, долма, травы.
Мы тренировались, что вода закипала. Истерика, слезы. Женька Садовый, Денис Панкратов... Каждый друг друга хотел перещеголять. Перевыполняли установку, обманывали с пульсом. Меня это бесило – я заводился, как дурачок. План: плывем на пульсе 22-24. Парни «наваливают», график превышаем. Ты же не можешь в конце плестись? Тоже начинаешь «валить», хотя умом понимаешь: зачем? Потом Денис: у меня пульс 21. Женя: 20. Проходит 2-3 отрезка: 19. 17! Меня разрывало, как сейчас помню: да быть такого не может! Друг перед другом выпендривались. Зарубались.
Пахота – объемы на низком пульсе, монотонная работа. Сил после тренировок вообще не было. Усталось нечеловеческая. Руки тряслись, тошнило, болели плечи. Приходишь в номер – и валишься на кровать. Цепляешь наушники и спишь, не выключая музыку. А бывало так «наешься», что и спать не можешь – читаешь под свет лампы. Сердце колотится, щеки горят, температура 37,2. То резко холодно, то резко жарко. И так до утра.
Потом, как пришли результаты, стали ездить в Фон-Ремо. Шикарный бассейн, три тренировки в день – правда, кормили мало. Но мы закупались во французских супермаркетах Carrefour всякими вкусняшками и точили; в выходные ездили в горы, радовались солнцу. Потом спускались на равнину – там уже было побогаче.
- Олимпийский чемпион Игорь Полянский рассказывал, что тренировки на суше были даже жестче, чем в воде.
– Ну как сказать... Везде было непросто. Но самое непростое – в сборную попасть. Без великого тренера юношей, селекционера от Бога Александра Самсонова не раскрылся бы ни я, ни Сашка Попов, ни Андрей Корнеев, ни Влад Куликов, ни Дашка Шмелева, ни Ольга Кириченко. Он нас находил и приводил потом в главную команду. Помню первый раз в сборной: меня поставили в центр зала, сказали, кто я такой. Рядом Сальников, Заболотный, Полянский. Ну представьте: я черно-белые фотографии Сальникова в тетрадку клеил, а тут с ним за одним столом. Шок! Я не притрагивался к еде, пока они себе в тарелку что-то не клали.
Мимо Сеула-88
Агентство ТАСС
- В 88-м вы второй на чемпионате Союза, должны были ехать на Олимпиаду. Но вас не взяли. Мол, молодой, твое время еще придет. Никто не заступился? Сами не хотели бунтовать?
– Тогда все решали дяденьки в пиджаке. Списки на Олимпиаду составляли заранее. Меня пригласили в комнату к старшему тренеру; там сидел мой тренер Жучков с опущенной головой. И после вступления уже было понятно: можно идти в номер и паковать чемодан. Я хоть и отобрался по спортивному принципу, но был еще зеленый. Меня даже не экипировали – просто как собаку отправили домой. Купили билет – до свидания.
Хотя обиднее было в 2000-м. Я тогда на отборе тоже был вторым. А мне сотрудница федерации, женщина-пенсионерка, вручила загранпаспорт со словами: «Контракт мы с тобой расторгаем». Ну какой там был контракт, Господи – у нас голоса никогда не было, так – бесправное мясо. Я к старшему тренеру. Он мне: «Вова, нет времени. Иди к президенту федерации Геннадию Алешину». Тот хороший мужик, кстати – никогда не прятался. Сказал: «Все списки мне подает старший тренер». Ну, банально списали, хотя я должен был ехать в Сидней. И мотивация была – и проплыл бы я там точно достойно. Кому-то показалось, что я стар. Потом, после Игр, этот кто-то подошел и обмолвился: «Надо было, Владимир, ехать тебе». Здрасьте! Я себя сам, что ли, должен был в заявку внести?
Вот так у нас с людьми поступали. И не я один такой.
- Ваш тренер Жучков после того, как вы не попали в Сеул-88, сказал: «Тебе крупно повезло: ближе к Играм в сборной активно экспериментировали с фармакологией». Как это понимать?
– На сборах – я сам был свидетелем – приносили какую-то бумажку для подписи. Мол, претензий не имею. Что там было – черт его знает... Я не подписывал. Может, какие-то разработки. Я кроме поливитаминов ничего не принимал.
- Но плавание, как и любой циклический вид, ассоциируют с допингом. Вас никогда не обвиняли?
– Всегда есть те, кто думает: «Мда, наверное, он что-то съел». Конечно, были разговоры и про меня. Но обычно среди тех, кто нихрена не понимает. Когда я попал в касту спинистов, нас проверяли 6-7 раз в год. Я всегда был на виду. Ни от кого не прятался. Не было такого: заболел, пропал, отсиживался в деревне Кукуево. Я убежден, что все чистыми были – и Сашка Попов, и Денис Панкратов, и Женька Садовый. Я просто видел, как они тренируются.
Тогда и плавание было другим. Прогрессировали по чуть-чуть. Это сейчас – улучшают на сотне результаты на 2-3 секунды. Кто бы мне что не говорил: талант, новая методика, костюм, ветер в спину, ветер в харю. Но я этим занимался. Я знаю, что такое улучшить результат на 0,5-0,8 секунды. Плывут не комбинезоны, а люди. Я реалист. Вот когда есть такой разрыв за год-два, возникают вопросы...
- А как же природные восстановители? Призер Игр-92 по шорт-треку Наталья Исакова рассказывала, как китайцы на соревнованиях часто предлагали женьшень.
– Женьшень я покупал сам. Он раньше продавался в больших коробках, как конфеты. Сладкий, приторный. За 20 минут до старта выпивали эту жидкость. Нам казалось, что это работает. Ерунда, конечно.
Попов и Игры-92
Агентство ТАСС
- Когда вы с Поповым познакомились?
– Еще по юношам. Часто жили в одном номере. Поначалу друг друга побаивались (он тоже на спине плавал), немного завидовали. Но потом подружились. Мне тренер никогда не запрещал с ним общаться, хотя для многих пловцов фамилия «Попов» была табу. Даже произносить вслух было нельзя. Когда Сашка переехал в Австралию, то часто звонил. Ему требовалась эмоциональная поддержка. Мы по часу на телефоне сидели. У него скидка на звонки была.
- Про Попова много интересного рассказывают. Чего стоит только история с британцем Фостером, которого он вывел из себя одной фразой...
– Сашка приколист. Его просто нужно знать. Мог подойти и сказать: «Ну что, приплыли? Сегодня по мировому бахнешь? Молодец, красавчик! Поздравляю!» Но... В плавании по-другому нельзя. Финалистов собирают в небольшой комнатке, таком предбаннике. 10 минут все друг друга поедают глазами, гипнотизируют; идут ритуалы – один неожиданно вскочил и прыгнул; другой – громко задышал; третий – руками замахал; четвертый – неприятно высморкался. Каждый делает все, чтобы вывести соперника из равновесия; все, чтобы самому подойти к старту заряженным. Например, испанец Мартин Лопес-Зуберо всегда был свирепым, как тигр. Надувал ноздри, никого к себе не подпускал. Не будешь же ему в этот момент говорить Good luck – в ответ получишь Fuck off.
- 1991-й год. Бронза на ЧМ в Перте. И эту медаль вы потеряли. Как так получилось?
– В спортклубе Волгограда методистка попросила принести. Мол, в газету надо сфотографировать. Медаль и кубок за победу на Кубке мира в Китае. Не вопрос: отдал. Пришел забирать, а у меня там целый мешок наград. Бац, медали ЧМ и кубка нет. Я стал возмущаться. А что с нее взять? Только в ответ: «Ты, наверное, не приносил. Столько вас и кубков ваших». Ну, кто-то прибрал к рукам... Нелепо получилось.
- В 92-м вы поехали на Олимпиаду в Барселоне: уже не было страны, еще не было гимна.
– Грустно. Я всегда мечтал о костюме сборной СССР. Готов был ночами тренироваться, чтобы стоять на пьедестале в нем. А в Барселоне нам выдали какую-то стремную одежду... Но мы не роптали и старались показать иностранцам, что СНГ или Россия есть на карте мира.
Каждый тогда в эпоху перемен выкручивался, как мог. Кто-то фарцевал, кто-то воровал. Мы плавали и зарабатывали медали. И деньги. Мама в шахте получала 90 рублей, а я сначала 160, потом 200. Разница, да? Многие сборники могли сесть на такси и поехать в ресторан «Прага» – тортик покушать.
– И спортсмены торговали. Историй много.
– Я тоже сдавал лишнюю экипировку, возил за границу матрешки, шкатулки и красную икру. Но доход был сомнительным. Что-то раздавали, что-то сбывали почти по себестоимости. Однажды нам с Сашкой Савченко, моим хорошим другом, сказали, что в Америке в цене кубинские сигары. Закупили в Москве «Ромео и Джульетта», «Монте-Кристо». Большой ящик, написали на нем «Медикаменты». Ни о чем не подозреваем, заезжаем в аэропорт Кеннеди, и первый вопрос на таможне: «Это что? Что здесь?» Я квакаю на английском, Сашка выручает: «Да медикаменты это! Едем на соревнования, сборная России».
Прохожу все контроли. Сашка бледный. Мы, говорит, стопроцентно провезли в Америку контрабанду, это криминал. Вечером взяли несколько пачек, пошли сбывать. Живем в центре Нью-Йорка, в гостинице «Хилтон». Рядом все закрыто, кроме супермоллов. Нашли ночной магазин, стоит бедолага-индус. Мы ему: «Мистер, у нас к вам бизнес». Тот ухмыляется: «Бизнес? Какого плана?» Мы выкладываем на стол наши пачки. Он меняется в лице: «Уберите, пожалуйста. Где вы это взяли? У меня камеры, подсудное дело». Мы, наивные, рассказываем, что да как; спрашиваем, сколько стоит. Индус аккуратно: «20 долларов» – «Пачка?» – «Нет, одна штука». Мы чуть ли не прыгаем: ну вот наконец-то поймали за хвост жар-птицу. Но в итоге он купил штук 10, еще может штук 10 сбыли таксисту. Остальные оставили в отеле. Уборщица разбогатела. Какие мы нафиг финансисты?
Но желание чего-то сбыть, прикупить – оно нормальное. Тогда суточные были небольшие – $21. Плюс $3,99 удерживались. А хотелось купить ботиночки модные, дубленку, рубашечку.
Я вот очень сильно мечтал о плеере. Не кассетном, а тоненьком металлическом Sony. Мы летели в Австралию через Малайзию, остановились там на сутки и пошли шопиться на рынок электротоваров. Цены смешные. Если в Европе «сонька» стоила 400 долларов, то там 100. Торговались не на шутку. Начали с 200 долларов, потом – 180, 150. Я пошел ва-банк: «100, одна купюра; больше нет». Продавец смекалистый: «Ну ок, 100, но если еще что-то купишь». Короче, я еще взял мыльницу Olympus. Потратил 200 долларов. Счастливый, на седьмом небе. Прихожу в гостиницу: зарядки нет, аккумуляторов тоже; наушники не ахти.
Димка Волков, призер Олимпиад и чемпионатов мира, грезил о радиотелефоне, который мог работать без провода чуть ли не на 1,5 километра. Купил. В итоге, выяснилось, что с закрытой дверью этот телефон уже не ловит. Пошли возвращать. Продавца уже нет; утром работает один, вечером – другой. Короче, взамен купили какую-то ерунду.
Наши тренеры были умнее: они просто затаскивали в номера телевизоры и несколько видеомагнитофонов.
- В Барселоне-92 вы выиграли два серебра – на 200-метровке и в эстафете. Золото было близко?
– На что был готов, то и получил. Испанец Мартин Лопес-Зуберо, родившийся в Америке, был тогда очень крут, за него весь домашний бассейн болел. Конечно, если бы я не мотал башкой, если бы плыл рядом с ним и итальянцем Баттистелли, возможно, был бы другой расклад. Но со мной рядом работал японец Итои, я ориентировался на него, тем более он был быстр.
- После тех успехов волгоградский губернатор выделил вам квартиру и машину, которую быстро угнали. Как случилось?
– Там история прекрасная. Как вообще мы эти подарки получили. Был прием у покойного Ивана Петровича Шабунина (губернатора ВО 1991-1997 гг), очень чуткого человека. Нам, как обычно, вручили дипломы, грамоты, часы «Командирские», которых у каждого по мешку; на них даже гравировки были одинаковыми. Ну и губернатор спрашивает: «Чем помочь?» Один тренер встает, весь в реверансах: «Спасибо-спасибо, ничего не надо». Я тогда поднял руку: «Нам бы квартиру». Шабунин удивился: «А вы что, не волгоградские?» Говорю: «Отчасти волгоградские, только шестой год живем в общежитии». Через неделю нас вызвали, как в стройотряде: «Садовый, ордер-ключи», «Панкратов, ордер-ключи», «Попов, ордер-ключи», «Сельков, ордер-ключи». Так вмиг обилетели.
А машины, помню, выставили на стадионе «Динамо» – шестерки. Мне досталась цвета пицунды. Я тогда еще только ходил в автошколу, прав не было. Первые километры катал по ночам, по 2-й Продольной улице. И так почти месяц. Однажды поставил ее на стоянку; чувствую, что заболеваю – еще хотел бросить у общежития. Плохо спал, утром прихожу – машины нет. Через 1,5 года звонок из милиции: по ориентировке вашу машину нашли в Махачкале, двери прострелены – поедете? Только, говорит, если поедете – возьмите с собой кого-нибудь, одному оттуда не выбраться.
Конечно, я не поехал – дороже бы вышло.
ЧМ-94 и главное золото
- Что случилось в 94-м? Вы выиграли золото ЧМ в Риме, но готовились отдельно от команды.
– Да, все на «Круглом» – а я в Доме плавания МОЦВС на Семеновской. Со мной были личный тренер и массажист. А так – от меня бежали, будто я колдун. Наговаривали, что я энергетический вампир, высасываю с людей энергию. Конфликтовал с руководством: пытался доказать, что мы не животные, которым можно приказы вслепую отдавать, а они только копытом бьют. До сих пор считаю, что тогда был прав.
В Риме хотелось на дорожке просто порвать всех. Утереть нос тем, кто в меня не верил, рано списал. Мандраж был, но успокоил Геннадий Турецкий. Что-то такое обронил, похлопал – и я все лишние мысли перед финалом выбросил.
Вообще, это было удивительное состояние. Я летел. Какая-то невыносимая легкость – казалось, что даже соперники желают мне победы. Я помню, что в тот день на Олимпийском стадионе «Рома» принимала «Интер». И там были эмоции похлеще, чем у нас в бассейне.
- На Олимпиаду-96 в Атланте вы ехали фаворитом, но не отобрались даже в финал. Если коротко: что случилось?
– Ошиблись с акклиматизацией, восстановлением. Меня «отпустило» дней через 10. Были международные соревнования в Бордо – и там я, не напрягаясь, без разминки, проплыл лучше, чем в Америке. Возможно, мне надо было простартоваться, проплыть 200 м кролем или 400 м комплексом – просто почувствовать воду, переориентировать мозги.
Какая-то нервозная Олимпиада. Я там себя чувствовал не в своей тарелке. Перед заплывами не спал. Плыл и не чувствовал бассейн – вроде крыша над головой, а стен нет. Гребок смазанный, дыхание «не мое»... Еще и соперники удивили – поляк Сикора, который тренировался в Америке, и два кубинца Фалкон и Бент, которых после никто не видел. Но это не оправдания – мы с тренером элементарно не угадали с подводкой. Такое в спорте бывает.
- Почему у нас в стране так мало хороших спинистов? После вас был, по сути, только Аркадий Вятчанин, который сейчас уже выступает за Сербию.
– Проблема в том, что у нас крайне мало хороших тренеров – именно по спине. Мы их не очень ценим, «разбрасываемся». Вот Владимир Семушев, педагог от Бога, воспитавший Полянского – его же после Сеула в сборной почти и не было. Я его случайно увидел на одних соревнованиях и безумно обрадовался, но потом он опять пропал. Такие люди не востребованы, как могли бы... Увы, ушел из жизни Аркадий Федорович Вятчанин. Тот же Игорь Полянский передает свой опыт в Новой Зеландии, хотя мог быть полезен России. Его же никто не зовет, хотя он вам в интервью сказал, что подумал бы.
- Вам никогда не хотелось самому тренировать?
– А я тренировал – телепузиков. Барахтался с ними в бассейне, кричал и бегал у бортика. Я знаю, что это такое – сорванные связки. Мне интересно как раз заниматься с детками до 12 лет. Главное, чтобы родители не «кошмарили» – многие почему-то думают, что час в бассейне мешает ребенку сдать ЕГЭ, ГИА или просто учиться в школе. Заставляют детей, которым еще и 15 не исполнилось, делать выбор: или спорт, или диплом.
Сейчас еще программа школьная – я не знаю, для кого... Ну ок; есть тугодумы: Луна не так стояла при их рождении. Но в целом, даже одаренные дети не справляются от бесконечных накачек и заданий. Приходят домой с опухшей головой – а еще лес «домашки»; пообедать, отдохнуть. Какое там нафиг плавание? Я к тому, что все должно быть гармонично. Если условия для тренировок, то примерно одинаковые – что в Московской области, что в регионах. Если развитие детей, то не только интеллектуальное, но и физическое.
- Если позовут в Москву – поедете?
– С удовольствием. Я давно хочу поработать на результат. Мне и деньги особо не нужны – хватает того, что есть. Но какой-то вызов не помешал бы...