«Пицца – яд, а сахар – молчаливый убийца». Кто делает из Ефимовой звезду
В российском плавании сегодня, как ни крути, одна большая звезда – Юлия Ефимова. С 2008-го она стабильно собирает медали чемпионатов Европы и мира, Олимпийских игр. Вот и в Казани у России пока одно золото – не трудно догадаться чье.
В команде Ефимовой, которая вот уже пятый год тренируется у американца Дэвида Сало, есть еще один человек – менее публичный, но очень важный: 47-летний Хомаюн Гарави, сын иранского дипломата, специалист-хирург, мануальный терапевт и просто большой друг и помощник.
У Гарави – мощная биография. Он работал не только с пловцами, но и с американскими футболистами, баскетболистами НБА и Юргеном Клинсманном.
Sports.ru поговорил с Гарави – о плавании, науке и, конечно, Ефимовой.
Фото facebook.com/home.gharavi
– С Юлей мы познакомились в Монако. Она выступала в финале «Маре Нострум» на 50-метровке брассом, и у нее были проблемы с плечом. Они с тренером Ириной Вятчаниной спросили, могу ли я чем-то помочь. Я десять минут занимался с ней. Через несколько месяцев ко мне обратилась Настя Фесикова, у которой была серьезная травма спины.
Русские врачи говорили, что ей не стоит продолжать карьеру, что она рискует получить очень серьезную травму. Настя с Юлей прилетели ко мне в Германию. У нас была очень интенсивная мануальная терапия, около двух часов в день, а также два часа общефизических тренировок и упражнений на растяжку. Через десять дней они были здоровы.
Настя смогла выступить в финале Кубка мира и спустя несколько месяцев стала первой девушкой-спинисткой, которая на втором полтиннике 100-метровки выплыла из 30 секунд. А еще спустя некоторое время она стала чемпионкой мира-2011 в Шанхае. После этого меня позвали работать в сборную России – заниматься со спортсменами стретчингом, разминками, а также мануальной терапией.
Сейчас я в основном работаю с Юлей, но, конечно, в Казани был очень рад увидеть Анастасию. Я зову ее «мама Настя». Она отличная спортсменка.
Я также занимаюсь с белорусами Евгением Цуркиным и Александрой Герасименей, Дмитрием Баландиным из Казахстана. В Казани помогал Виктории Андреевой с травмой ноги.
Я рассматриваю себя как фрилансера, поэтому работаю с теми, кому нужны мои услуги. Когда я работаю со спортсменом, то хочу отпраздновать вместе с ним золотые медали и на меня можно рассчитывать в трудных ситуациях.
***
- Вы учились в Германии и США.
– Да. У меня два образования – медицинское и по спортивной науке. Заканчивал учебу с докторскими диссертациями, проводил исследовательскую работу. Я получил медицинскую лицензию для работы в США, но затем вернулся в Германию, чтобы жить там c семьей.
- Ваш отец был иранским дипломатом, но вы выбрали медицину. Почему?
– Это долгая и немного личная история. Заняться медициной, как ни странно – желание моего отца. Меня это не слишком вдохновляло, но я согласился. Бывает, человек взрослеет, но не знает, чем хочет заняться. Вообще, человек никогда не знает, чего хочет. Но он точно чувствует сердцем, чего не хочет. Поэтому я начал учебу со смешанными чувствами. Но потом мое настроение поменялось. После первого года я стал параллельно изучать спортивную науку, учился на два года больше. В 2003-м оставил чистую медицину, чтобы работать со спортсменами.
Медицине в любой стране мира не хватает рациональности, особенно в хирургии. Мышление в хирургии на 80 процентов иррационально. У любой травмы есть своя логика – как она развивалась и существовала. Затем появляется хирург, который видит травму совсем по-другому. И это не работает.
Или, например, возьмем упражнения на «укрепление» мышц на тренировках. Я задаю вопрос: зачем? Какая логика? Можно увидеть на ЧМ-2015 в Казани, как спортсмены выполняют эти упражнения. Хотя они – спринтеры. Им нужны резкие, взрывные, динамичные качества. Им нужна работа на скорость, но они вдобавок делают упражнения на укрепление мышц. Но зачем, если они не пригодятся позже? В этом нет смысла. Поэтому я убрал слово «укрепление» из словарного запаса.
- Как вы оказались в плавании?
– Пришел из медицины и работал со спортсменами со всего мира. После учебы я провел шесть лет в США, затем вернулся в Германию и стал заниматься с немцами. Это были атлеты низших уровней – не профессионалы. Работа сложилась удачно, моя карьера пошла вверх. Я получил приглашение от сборной Германии по американскому футболу, сотрудничал с баскетболистами из НБА.
Затем меня позвали в Федерацию плавания Германии – доктором и тренером по общему физическому состоянию. В основном меня использовали как тренера.
***
- Ваши взгляды на то, как должна строиться работа, совпадают со взглядами Дэвида Сало?
– Абсолютно. Надо сказать, что у американцев немного другой подход к тренировкам. Он в большей степени ориентирован на результат. Иначе говоря, на проблемные места. Вы задаете вопрос «почему спортсмен не плывет быстро» и начинаете перебирать причины.
У многих тренеров есть готовые планы, и это хорошо. Эти тренеры работают по своим планам, независимо от того, как чувствует себя спортсмен. У Сало тоже четкие планы, но он оставляет пространство для маневра. Если спортсмен в конкретный день не чувствует себя готовым, то он занимается чем-то другим.
Я вижу, что спортсмены, которые занимаются с Сало, мотивированы. Им интересно, несмотря на тяжелую работу. Если вы посмотрите его планы, то увидите, что они похожи на игры. Успех спортсменов доказывает состоятельность его программ.
- Вам нравится работать с Сало? У вас есть координация с ним?
– Мы не работаем вместе, но у нас есть общие спортсмены. Мы уважаем друг друга, однако не ставили вопрос о совместном сотрудничестве. Он живет в Калифорнии, а я в Германии и работаю в своей компании – разрабатываю новые тренировочные программы. Это моя основная работа.
Что касается планов, то все зависит от ситуации. На мой взгляд, ключ к успеху – наблюдать за спорстменами во время тренировок. Как они работают, на что делает акцент тренер. У тренера своя методика, которой он занимается много лет. Вмешательство в его систему может больше разрушить, чем принести успех. В 2010 году и во время Олимпиады-2012 мне очень повезло, когда руководство Всероссийской федерации плавания доверило мне работу с большинством спортсменов, и мы работали в свободной обстановке.
Например, спортсмены работают несколько недель по заранее составленной программе, а затем мы ее анализируем, получаем информацию, смотрим видео и вносим поправки на следующий этап. Для меня главное – это скорость и ритм. Спортсмен делает «поворот», меняет ритм и теряет скорость. Поэтому нужно совместить несколько фаз заплыва, чтобы получить максимальную эффективность.
Если вы обратитесь ко мне и скажете, что хотите стать гибче, то мы будем заниматься стретчингом. И я не буду составлять силовую программу или программу на выносливость. Но если вы скажете, что вам нужно плыть быстрее, то мы будем заниматься всем – силовыми и скоростными тренировками, упражнениями на гибкость и координацию. А что касается выносливости, то это исключение – я считаю, ей нужно заниматься как можно меньше и столько, сколько необходимо.
***
- В чем заключается работа с физиологическими блоками, о которой вы недавно говорили в интервью «Спорт-Экспрессу»?
– После заплыва в мышцах нет силы, в них много молочной кислоты. Мышцы болят, становятся упругими. Мышцы взаимодействуют с фасциями, которые их окружают. Я делаю большой акцент на работу с ними. Потому что здоровые фасции позволяют мышцам быстрее восстанавливаться.
Я не делаю никакого массажа, мои терапевтические занятия – очень неприятные, потому что я работаю с мыщцами, которые сильно устали. Поэтому я отслеживаю цепочку в теле, начинаю как можно дальше и иду к эпицентру, как я это называю.
Ключевой момент в моей терапии и тренировочном процессе – найти движения, которые будут нейтрализовывать первоначальные движения, приведшие к усталости мышц. Массаж – хорошая штука, но он не дает эффект на 100 процентов.
Я приведу такой пример. Вы можете сделать 12 махов сначала одной рукой, а затем другой. После этого вам придется поправить майку, в которую вы одеты, привести ее в нормальный вид, потянуть в одну или другую сторону. В этой аналогии ваше тело – это мышцы, ваша майка – это фасции.
Фото Globallookpress
- Я слышал, вы немного знаете русский язык.
– Да, я чуть-чуть говорю русский (говорит по-русски)... Первые слова, которые стараюсь узнать на иностранном – «молодец», «хорошо работать», «отлично». Позитивные и хорошие слова, которые вдохновляют спортсмена на работу, поддерживают его дух. Это самый важный момент, чтобы найти общий язык. Конечно, я знаю и плохие слова. Ха-ха...
Когда ты находишься в России, а все вокруг говорят на русском, то это удовольствие – выучить что-нибудь. Мне скоро будет 50 лет, но узнавать новое – в этом и есть вкус жизни. Это касается не только изучения языка, но и культуры.
Со мной был случай на «Озере Круглое». Я забыл вещи и мне нужно было получить ключи от комнаты. Все спали, но я зашел в здание и спросил на русском: «Можно ключики?» Они поняли меня и дали ключи.
- Ефимова говорит с вами на английском?
– Да, она очень хорошо говорит. Юля живет в другой стране, где не говорят по-русски, поэтому учит язык. Несколько лет назад она его не знала, но сделала большой рывок.
Это очень интересная тема. Потому что все ждут общения на английском. Всю свою жизнь я задавался вопросом: «Почему?» Я задавал этот вопрос, когда нам рассказывали о медицинских процедурах или тренировочных планах. Россия – большая страна, и здесь живут очень гордые люди. В последние годы я работал с русскоязычными спортсменами, и для меня открылся новый мир. Я не ждал, что со мной будут говорить на английском, поэтому учил русский.
- Как Юля изменилась за последние годы?
– Она стала на четыре года старше, более опытной. Сейчас она более профессиональный спортсмен. Например, мы полностью изменили диету. В ее меню теперь практически нет углеводов и много протеинов.
Мы отказались от мучных продуктов, у нас стало больше здоровой пищи, мяса. Мы ограничили употребление сахара почти до нуля. Она очень любит шоколадные пирожные, но отказалась от них. У Юли улучшилось качество кожи. Сахар – это молчаливый убийца. Если вы хотите получить проблемы с организмом – ешьте сахар.
Никаких углеводов. Мы называем это кето-диетой. Если вы три-четыре недели пробудете на этой диете, то затем можете есть углеводы до двух часов дня и иногда до шести вечера. Но никаких углеводов после этого времени – хлеба, риса, сахара. Я гарантирую, что после этой диеты у вас не будет проблем со сменой часовых поясов. Некоторые спортсмены применяют для этого мелатонин, но я отказываюсь от него. Этого можно добиться, если не есть сахар.
Белый рис – это не очень хорошо, паста, пицца – яд для нашего организма. Наша физиологическая система не изменилась за последние 45 тысяч лет. Она осталась прежней. Хотя некоторые люди считают, что она стала другой, но она прежняя. Наш организм не приспособлен к тому, чтобы переваривать мучные продукты.
Ефимова – очень сильная личность. Ей нужно было быть сильной, чтобы расстаться со своим прежним тренером, с которым работала с детства, и поехать в чужую страну. Сейчас, например, научилась выражать на английском свои эмоции: как свой юмор, так и недовольство. Она стала очень взрослой, не боится задавать вопросы о том, чем мы занимаемся, спрашивает о нашей стратегии. У нее открытый взгляд на мир, ей интересно пробовать новые пути.