«Ботинки появились в 12 лет». Откуда взялся чемпион России из Африки

Кибиток (Фото: Facebook Кибитока)

В начале августа на чемпионате России в Чебоксарах в беге на 5 километров победил 21-летний кениец Амос Кибиток. Еще несколько месяцев назад он установил рекорд России на дистанции 10 км (27.48,53). Но что бы ни делал Амос, его результаты не засчитываются официально: на всех стартах он выступает вне конкурса, потому что не имеет российского паспорта и только в ближайшие недели может получить разрешение на натурализацию от министра спорта Виталия Мутко. Пока все ждут, чем закончится копошение с тонной бумаг, Кибиток продолжает тренироваться в родной Кении на специальной высокогорной базе.

40 километров босиком, первые ботинки в 12 лет

Амосу Кибитоку было всего семь лет, когда его отец умер от рака горла. Вся финансовая нагрузка легла на маму, хозяйственная — на детей. У Амоса еще три брата и две сестры-близняшки, поэтому обязанности распределяли по возрасту. Кто постарше — занимался земледелием — выращивал кукурузу и пшеницу. Кто помладше — следил за животными. Амос ежедневно выводил в поля коз, коров и овец.

— У меня не было другого выбора. Выводил их утром, возвращался из школы — проверял, вечером загонял домой. Что еще делать, если папы нет? Капсабет, где я родился, — маленький город, очень тихий, все друг друга знают, как в деревне. Если что, нам помогали, — вспоминает Кибиток.

Бедность сказывалась в Капсабете на всем. Семья Амоса жила в маленьком доме — чтобы все дети могли разместиться в двух маленьких комнатах, их с помощью перегородок превращали в четыре. Из любви к футболу местные парни были готовы пинать хоть пластиковые бутылки — мячей все равно почти ни у кого не было. А чтобы добраться до ближайшей школы, Амосу требовалось преодолеть 10 километров. Так он учился бегать: 10 километров перед уроками, 10 — назад на обед и проверку животных, 10 — снова в школу на дополнительные занятия или тренировки в спортивной секции, еще 10 — окончательный путь домой. Часто наматывалось 40 километров в день — и все это босиком.

— Я вставал в шесть утра, чтобы около восьми быть на месте. Днем возвращался домой, ел, выходил в поле, чтобы посмотреть, все ли в порядке с животными, снова бежал в школу. У меня не было обуви до 12 лет. Просто в этом возрасте я пошел в старшую школу, и мама говорила, что нужно соответствовать по статусу. Тогда начал бегать в обуви.

До окончания школы Кибиток даже не мечтал о карьере профессионального бегуна. Да, он рос недалеко от главного центра подготовки марафонцев и других бегунов на длинные дистанции (база находится на высоте 2400 метров), но конкуренция была слишком серьезной, чтобы начинать бегать в 12 лет и на что-то рассчитывать всерьез.

— На региональном соревновании на одну дистанцию могут заявиться человек триста, — рассказывает Амос. — По всей Кении у тебя не меньше трех тысяч соперников — и это только на любительском уровне. Чтобы пробиться на верхушку, нужно работать по методикам с самого детства. У нас известные бегуны — суперзвезды, как политики, наверное.

Профессиональный спорт внезапно ворвался в жизнь Амоса после окончания школы. Услышав последний звонок, он начал думать, что делать дальше, и пообщался со старым знакомым Али Кая, который уже тренировался в специальном центре для бегунов и готовился выступать за сборную Турции.

Оказалось, что Кибиток может поучаствовать в отборе в новый международный проект. Все, что требуется, — быстро бегать. От организаторов — тренер, экипировка, проживание, еда, все необходимые процедуры и витамины. Естественно, Амос соблазнился.

«Сложно занять место того, кого нет, Россия не представлена на дистанциях»

Этим проектом занимается компания Валентины Федюшиной — бывшей толкательницы ядра, которая выступала за сборные СССР (13-е место на Олимпиаде-88), СНГ, Украины (12-е место на Олимпиаде-96) и даже Австрии (12-е место Олимпиады в Сиднее), а после окончании карьеры стала агентом.

— В высокогорье в Кении работают скауты, они подыскивают для нас талантливых атлетов, которые никогда нигде не светились, не зарегистрированы в национальной легкоатлетической федерации, — рассказывает Федюшина. — Проект существует порядка восьми лет, первые атлеты, прошедшие через него, выступают в Турции. Но я из СССР, и мне хотелось дальше сделать что-то полезное для России.

По сути, компания подписывает контракты с людьми с улицы — для их подготовки на специальной базе и адаптации к выступлениям за другую страну не нужно получать дополнительных документов и выплачивать компенсации. По такой схеме компания Федюшиной привезла в Россию четырех бегунов, но через пару лет в проекте остались только двое — Амос и 25-летний марафонец Эванс Киплагат, который еще до переезда в Россию залезал в призеры на марафоне в Стамбуле.

Первым выбыл Исаак Кипкембои, который показывал удручающие результаты и позволял российским спортсменам говорить об африканцах «из третьего эшелона». Вторым — Николас Чепсеба, которого изначально приглашали в Россию только с надеждой на генетику. Дело в том, что старший брат Чепсебы выигрывал «Бриллиантовую лигу» на дистанции полтора километра и выбегал из 3 минут 30 секунд. Но Николасу гены никак не помогали — и после провала на недавнем чемпионате России (6-е место на 5 километрах) он навсегда отправился домой.

— Проект дорогостоящий, поэтому таких проколов допускать нельзя, — продолжает Федюшина. — Раньше мы на каждом старте должны были доказывать свою пользу для России, но думаю, что сейчас это закончилось, все увидели, что два спортсмена действительно будут помогать российской команде. Сложно занять место того, кого нет. Одно дело — когда конкуренция пять человек на место, другое — когда Россия не представлена на дистанциях на международных соревнованиях из-за отсутствия элементарных нормативов. А с помощью кенийцев мы уже троих российских бегунов вывели на нормативы для поездки на чемпионат Европы.

«С девушкой Амос проводит время только в воскресенье»

Амос Кибиток всерьез занимается бегом только два с половиной года. До этого он, как отмечают тренеры, «бегал в школе для развлечения» — под этим подразумеваются непрофессиональные тренировки два раза в неделю. Сам Амос признает, что если бы не легкоатлетический проект, сейчас бы он занимался агрономией.

— Не подумайте, что он прямо такой бриллиант, который нашли сразу — в Кении далеко не вся страна бежит быстро, только отдельные участки высокогорья, — рассказывает Федюшина. — Бывает, изначально выбирают 20–30 человек. Просто те, кто более-менее выделяется из толпы по тестам, привлекают внимание, а дальше мы исходим из того, насколько человек мотивирован, насколько способен что-то делать.

Кибиток отобрался в проект среди примерно 20 соперников, потому что впечатлил тренера Ондера Озбилена, контролирующего всех ключевых клиентов компании Федюшиной. Сейчас ему безоговорочно доверяют, потому что впечатлены результатом Али Кая, который сначала выиграл для Турции два золота на молодежном чемпионате Европы, потом взял бронзу на взрослом Евро, а в этом году стал чемпионом континента в закрытых помещениях.

— Впечатлил очень хороший стиль бега, пусть скорость была и не такой высокой, как сейчас. И то, что Амос недавно показал на чемпионате России, не потолок, он может вырасти еще выше. Мы не торопимся, сейчас построили первый этаж, он прибавил (год назад бегал 5 км за 13 минут 50 секунд, сейчас — 13.23,91). В следующем году начнем строительство второго этажа, начнем все закреплять. Его результат будет на уровне 13 минут или ниже.

Амос общается с Озбиленом каждый день на протяжении всех двух с половиной лет профессиональной карьеры — безвылазная работа проходит на высокогорной базе в Кении. Там он проводит шесть дней в неделю, за пределы тренировочного лагеря удается выходить только в субботу днем или утром воскресенья.

— Дисциплина — стопроцентная. Амос тренируется два раза в день в будни, один раз в субботу, в воскресенье у него единственный выходной, — рассказывает тренер. — Он живет на базе весь год, за исключением одной-двух недель. Там есть все условия: массаж три раза в неделю, все необходимые терапии и процедуры. Кроме воскресенья, у него нет никакой личной или социальной жизни — только спорт. Важно восстанавливаться и отдыхать между двумя тренировками, поэтому с девушкой он проводит время только в выходной.

«Слова о том, что в России можно вырастит успешного бегуна на длинные дистанции, — бла-бла-бла»

О возможном переезде в Россию Амос Кибиток услышал только спустя год после начала тренировок. В проекте это обычное дело: спортсмена сначала берут в обойму, потом тренируют, отслеживая динамику прогресса, решают, есть ли перспективы, и в зависимости от этого перекидывают на разные направления — кого в Турцию, кого в Россию, кого еще куда-то, где нужны бегуны. По сути, спортивная фабрика для людей с кенийским паспортом, но без привязки к родной стране.

— Все четверо и про Россию, и про Москву читали, потом мы их просвещали по поводу Татарстана, потом привезли и оставили их там на 100 дней. Они были 100 дней в Казани безвылазно, — рассказывает Федюшина.

Из-за длительной поездки в Россию проект однажды чуть не развалился. Кенийцы приехали в Казань, начали тренироваться, учить русский язык, поступили на подготовительное отделение Поволжской академии физической культуры — и все вроде бы выглядело как приличная адаптация. Но из-за перехода с высокогорья у спортсменов начали резко падать результаты — и даже на внутренних соревнованиях африканцы выглядели слабо, уступая русским бегунам. Чтобы Россия не бросила план по натурализации, кенийцам пришлось брать академический отпуск в академии и уезжать в Кению для постоянных тренировок.

— Амос может тренироваться в Кении, Эфиопии или в Мексике, но только не в России. Бегуну на длинные дистанции нельзя тренироваться в России и быть успешным — именно поэтому у вашей страны нет никаких успехов в последние годы. Кто говорит обратное — это просто бла-бла-бла, — негодует тренер Ондер Озбилен. — Амос в прошлом году провел три месяца в Казани и Кисловодске — и все его анализы крови были ужасными. Для бегунов нужно высокогорье, хорошая погода — 20–22 градуса. Если вы едете в Кисловодск — там высота 1200 метров, это не та высота, нужно выше 2000 метров. Если в Кыргызстан — там холодно, это просто небезопасно, невозможно заниматься. Амосу нравится в России, ему нравятся люди, но нужно думать о правильных условиях. Местом тренировок не прямо обязательно должна быть Кения, но обязательно высокогорье и мягкий климат. Мо Фара (олимпийский чемпион в беге на 5 и 10 км) приезжает на ту же базу — вам это наверняка о чем-то говорит.

Бывший президент Всероссийской федерации легкой атлетики Валентин Балахничев, который был одним из инициатором приглашения африканцев, признает, что в России нет условий для воспитания бегунов на длинные дистанции.

— Действительно нужно высокогорье. Еще лет десять назад я предлагал нашей сборной выехать на базу, где тренируются кенийские атлеты, провести там несколько месяцев. Однако я понял, что у российских тренеров нет желания ехать туда, рисковать. Насколько я слышал, Виталий Леонтьевич Мутко уже одобрил идею с натурализацией двух кенийцев, чтобы мы могли быть представлены на всех дистанциях на соревнованиях. Но мы и сейчас будем испытывать некоторое сопротивление от тех людей, которые сами ничего не могут и другим ничего не дают сделать. Хотя опыт прошлогоднего чемпионата России на десятке показал, что участие кенийцев создало сильную конкуренцию: один из братьев Рыбаковых провел лучший старт за восемь лет.

Сколько займет оформление документов на натурализацию Кибитока и Киплагата — никто не знает. Работа начнется после чемпионата мира по легкой атлетике в Китае и может закончиться до Олимпиады в Рио, уточняет исполнительный директор Федерации легкой атлетики Татарстана Габдулхак Фалахеев.

— Уже назначена встреча в Министерстве спорта. Вопрос должен решаться на уровне Мутко, наши силы тут не помогут. Если все пройдет быстро, то, наверное, успеют к Олимпиаде. Но мы никогда этим не занимались, думали даже, что уже к июлю этого года все сделаем. Но не все так просто.

«Россия должны быть более открытой страной»

Другая сторона натурализации — возможные трудности жизни темнокожего человека в России. Правда, Кибиток утверждает, что еще ни разу не сталкивался с расизмом и ничего не боится.

— Вообще никаких проблем не встречал. Русские — очень дружелюбные люди, единственная проблема — надо поскорее выучить язык, чтобы сразу всех понимать. А в остальном мне все очень нравится.

— Сейчас у них появилось много друзей в России, ребята переписываются с ними по скайпу и в фейсбуке. Ни разу не видели, чтобы кто-то на них фыркнул, пальцем показал, — отмечает Федюшина. — Они видят, что все хотят с ними сфотографироваться, обмениваются телефонами, обнимаются, что-то дарят. Понятно, что жизнь не только в объятиях проходит, можно и на расистские вещи нарваться. У них еще очень много иллюзий. Их настолько тепло принимали в Татарстане, что, как я понимаю, им показалось, что их вся страна будет так принимать. Мы постараемся сделать так, чтобы это мнение сохранялось у них как можно дольше, чтобы они не сталкивались с проблемами. Хочу, чтобы у них долго сохранялось ощущение, что здесь все так хорошо.

— Почему мы так хорошо воспринимаем темнокожих игроков в наших футбольных командах, болеем за них, а не можем взять их в сборную по легкой атлетике? — возмущается Балахничев. — Мне кажется, что Россия должна быть более открытой страной. Мы должны понимать, что можно привлекать талантливых людей вне зависимости от того, чем они занимаются — культурой, спортом, наукой… А противники натурализации сопротивляются и хотят остановить прогресс. Ребята сами желают быть здесь. Давайте будем открытыми для талантливых людей, которые хотят приехать и жить в России, помогать России.

«У меня не было возможности купить смартфон, поэтому тренер подарил старый»

Затраты на выращивание из обычного кенийского парня члена сборной России суммарно можно оценивать десятками тысяч долларов.

— Один день на тренировочной базе стоит в зависимости от сезона 30–50 долларов (900–1500 долларов в месяц), — рассказывает Валентина Федюшина. — У них есть тренер, который не только на них двоих-четверых работает, но еще и на наш проект с турецкими атлетами, он тоже получает хорошую зарплату. Плюс массажисты, какие-то витамины, чтобы не помереть, любые переезды — все стоит денег. Это приличная сумма. Но мы уже не покупаем экипировку, их спонсирует Nike, присылает им форму.

Когда речь заходит о том, зачем вообще нужен такой рискованный проект, в котором невозможно спрогнозировать отдачу, Федюшина намекает на то, что один топовый спортсмен способен прокормить компанию за счет комиссионных и процента от коммерческих соглашений.

— Наша корысть такова, что мы хотим, чтобы из Амоса, допустим, вырос свой Мо Фара. А если вырастет свой Мо Фара, то мы в накладе не останемся. Если будет высочайший уровень — мы будем иметь свои комиссионные, и все в порядке. Еще я мечтаю, чтобы они стали олимпийскими чемпионами, чтобы было что вспомнить на старости, когда выиграем медаль, получим какую-то награду из рук президента. Мы это им рассказывали, они так верят, что это возможно.

Но если раньше затраты на тренировки кенийцев целиком ложились на бюджет компании Федюшиной, то с 2015 года деньги стало выделять правительство Татарстана.

— Пока финансируем мы, а если кенийцы станут гражданами России, то уже подключится Министерство спорта, — признает Фалахеев. — Правительство Татарстана сейчас оплачивает проживание, переезды, зарплату тренера, менеджера. Не могу сказать, сколько именно выходит.

Точно известно лишь то, что самому Амосу Кибитоку достается немного. До прошлого года он даже не мог купить себе смартфон.

— У меня не было возможности купить смартфон, поэтому я им не пользовался — ну, если только тренер давал что-то посмотреть. А потом мне тренер подарил старый телефон, — рассказывает Амос.

— На самом деле, смартфон не был старым, ему было всего полгода, — продолжает тренер Озбилен. — Это был телефон моего сына. Он нас навещал, Амос увидел у него этот смартфон, ему понравилось. Я сказал: «Ок, забирай, я куплю сыну новый». Какие-то деньги Амос получает, но точно меньше российских атлетов. В октябре-ноябре можем съездить в Турцию, он примет участие в двух забегах, и этих денег — может, тысячи две долларов — ему хватит на карманные расходы. За проживание ведь теперь платить не надо.

Фото: Gettyimages; Facebook Амоса Кибитока