«Как можно на этом огороде играть?» Сельский клуб шумит в Кубке России

Фото: vk.com/shahtar_peshelan

Любительский клуб «Шахтер» из маленького поселка Пешелань в Нижегородской области гремит в Кубке России. Команда, которая играет в чемпионате области и создана на базе гипсового завода, прорвалась в 1/32 финала и должна дома принимать ярославский «Шинник». Но из-за отсутствия нужных сертификатов РФС запрещает проводить важный матч в поселке с населением 2 тыс. человек. Игра должна была пройти сегодня, но ни об отмене, ни о ее переносе пока не сообщалось — РФС до сих пор принимает решение. При этом в самом «Шахтере» работают всего два человека. Чтобы понять, как можно выживать в таких условиях, Владислав Воронин съездил в Пешелань.

***

В середине дня главный тренер и одновременно директор пешеланского «Шахтера» Андрей Плаксин отправился работать в поле. Докурил сигарету, взял лопату — и пошел выкорчевывать сорняки, которые взошли на газоне между обычными футбольными травинками. Его помощник Сергей Шкилев, он же начальник команды, к тому моменту уже пару часов стриг газон с помощью ручной косилки: медленно, метр за метром, проводил ее по полю, раз в пять минут бегал вытряхивать бак, заполнившийся землей и лишней травой, потом продвигал аппарат на несколько сантиметров в сторону и снова шел косить. Под глазами Сергея вскоре появились темно-зеленые пятна, издалека похожие на синяки: иногда над полем поднималась пыль, и в лицо летела травяная крошка.

Плаксин и Шкилев работают в «Шахтере» одни. На них в клубе держится все: от тренировок и аналитической работы до организации выездов и приема судей и других команд, от бумажной работы и финансов до обслуживания стадиона и ухода за газоном — и в этом списке наверняка что-то забыто. Денег на отдельного агронома или помощника у клуба нет.

Последние дни «Шахтер» вообще живет в каком-то бреду. В понедельник утром Плаксин получил факс из РФС, который можно пересказать так: у вас нет соответствующего стадиона, вы не нашли замену, срываете матч Кубка России — и если ничего не изменится, вас не только снимут, но и могут дисквалифицировать на следующий сезон. Через несколько часов все поменялось. Спокойствие рабочего дня разорвал звонок сверху: оказалось, что министр спорта Нижегородской области Сергей Панов (тот самый баскетболист) заглянул к Никите Симоняну, и РФС задумался о смягчении позиции. Чиновники тут же зашуршали документами, заговорили, что могут прислать в Пешелань повторную комиссию — и обоим сотрудникам «Шахтера» понадобилось в спешке приводить арену в порядок. Косить вручную, например, пришлось, потому что на специальном тракторе для покоса сломались ремни, а ремонт закончится только через сутки.

— Ну ничего, сейчас заколбасим за пять-шесть часов, — философски сказал Плаксин.

Так помощник отправился косить. Сам главный тренер одновременно с выкорчевыванием неприглядных сорняков занимался поливом: вытащил длинный-длинный пожарный шланг, на который установлены несколько распылителей воды, и периодически двигал его по полю, чтобы вода распределялась равномерно. В это же время на дальней половине поля трудились восемь сотрудниц гипсового завода, который содержит «Шахтер», — собственно, стадион находится на его территории, в паре десятков метров от главного входа. Женщины вырывали одуванчики.

— Откуда тут могли взяться одуванчики?

— У нас за воротами, за забором, разводили ослов, баранов, козлов, — рассказывает Плаксин. — Сейчас их убрали, но оттуда все с ветром приносило к нам, а здесь уже плодилось. Работников же своих нет, чтобы постоянно это убирать, я сам по пять ведер собираю.

Одуванчики на поле в итоге добили руководителя департамента профессионального футбола РФС Сергея Куликова, который проверял стадион на прошлой неделе.

— У Куликова настроение было какими-то наплывами, — рассказывает пресс-атташе «Шахтера» Алексей Лимин. — Сначала говорил: «Да, мужики, понимаю, что хочется сыграть». Потом прошелся по полю, увидел желтенький одуванчик. И такой: «Да как, нахер, можно на этом огороде играть?» Еще походил, кочки попинал, сказал, что нельзя так, вспомнил историю, как приезжал в Ростов с инспекцией. Сказал, что там не допустили, хотя и губернатор обступал ему пятки, все его просили, но он отказался. Как мог старался сдерживаться, хотя все равно срывался на мат. Никого не оскорблял, просто от эмоций.

***

Стадион в Пешелани очень скромный: на трех центральных трибунах можно разместить всего 520 человек. С одной стороны к стадиону примыкает сельскохозяйственная территория, где раньше разводили ослов, с другой — гостиница и кафе, из которого пахнет свежими пирожками, справа, за забором, стоит гипсовый завод. С четвертой стороны видно белое одноэтажное здание — единственное помещение стадиона. Здесь все: обе раздевалки, туалет, душевые, судейская — она же кабинет директора и главного тренера «Шахтера» (когда проходят матчи — все лишнее выносят, и там сидят судьи, по окончании все возвращают — и туда снова садится Плаксин).

В хозяйской раздевалке висит плазменный телевизор, чтобы в минуты отдыха тренеры могли посмотреть чемпионат мира по легкой атлетике или хоккей. На стенах — фотографии «Шахтера» последних десяти лет: в 2005-м играли в желто-оранжевой форме «Алании», потом кучи кубков, медалей. На полу — фишки, десять новых мячей, раскиданы бутсы. В гостевой раздевалке есть массажный стол, магнитный планшет для тактического анализа, кондиционер, 18 стульев — в целом все довольно прилично.

Чуть в стороне — три умывальника, две душевые, рассчитанные на двух человек, и один туалет, в котором скотчем к стене прицеплена бумажка А4 с текстом «Посещая это заведение, получая облегчение, не забудь, мужчина, за собой смыть». РФС при проверке не устроило количество туалетов и душевых, но на самом деле в Пешелани просто некуда поставить дополнительные: места нет.

— Мы были готовы поставить перегородку, чтобы все четыре душа, туалет и умывальники были на стороне «Шинника», а наши бы как-нибудь помылись в той же гостинице, например. Но РФС это не устроило, — рассказывает Плаксин.

— Куликов сказал, что это несерьезно, что надо все достраивать: тут вот нужно тренерскую, тут нужен второй этаж, душ, нормальные раздевалки, судейские, инспекторские, — отмечает пресс-атташе «Шахтера». — С его слов, если региональные власти закрыли на это глаза, то РФС уже не закроет. Он сказал, что решение, в принципе, уже было принято и что он приехал, чтобы просто убедиться, что матч тут проводить нельзя.

***

В кабинете директора «Шахтера» — 18 дипломов за различные успехи с «Шахтером», в центре — большое фото триумфального 2012 года, когда пешеланский клуб выиграл четыре турнира из пяти возможных. Под стеной почета стоит маленький бежевый диван с двумя подушками и холодильник — они остались еще с тех пор, когда Плаксин постоянно жил на стадионе.

— Я жил практически четыре года в этом кабинете по семейным обстоятельствам. Самое напряженное время — 2010 год. Тогда была страшная засуха, бушевали пожары в Нижегородской области. Мы практически спасали поле, всегда был ночной полив. Жара стояла просто необыкновенная. Заводил будильник через каждые полтора часа, выходил ночью, включал освещение, воду — и поливал газон. Ночь, темно, открытое небо, звезды, ты включаешь воду и поливаешь газон под освещением — романтика! Заливал одно место, переносил шланг в другое. Зато когда везде в округе была сухая трава — у меня здесь был оазис.

Сейчас Плаксин не живет на стадионе, но времени проводит здесь все равно очень много: приезжать старается к восьми утра, домой получается уйти только в восемь или девять вечера. Работы слишком много: например, в понедельник, перед заботами с полем, он заказывал автобус в закрытый город Саров, где занимаются ядерным оружием, — даже на матч туда можно попасть только по специальным спискам. Два раза в неделю он дополнительно тренирует детей — группу мальчиков семи-девяти лет, занятия идут около полутора часов.

— Мы минимизируем затраты, — объясняет Плаксин. — Если возьмем в административный штаб нового человека, то лишим себя одного футболиста, потому что дополнительных денег нет, берем двоих — остаемся с 13 футболистами. Впятером будем работать — останется у нас 12 футболистов. Поэтому приходится много функций совмещать.

***

Помощник главного тренера «Шахтера» Сергей вернулся в раздевалку после стрижки травы через пять часов. Сел на маленький стул, выдохнул.

— Стрижка так всегда и занимает пять часов, еще покраска, нанесение линий — столько же, — объясняет Шкилев. — Здесь есть заводской агроном, в принципе, на нем все озеленение, но нашим полем он не занимается. Он посмотрел как-то на него, глаза закрыл и ушел. Помощи как таковой никакой. Он сказал, что нужно поливать, и все.

Сергей работает в «Шахтере» уже семь лет. Сначала был просто игроком, потом закрепил отношения с Плаксиным и стал его помощником: делать все в одиночку было невыносимо. Сейчас Шкилев работает и тренером, и начальником команды, и футболистом: иногда может выйти на поле на замену (ему 37 лет) в основе, раз в неделю играет за вторую команду «Шахтера».

— Просыпаюсь в пять утра, в 07:30 на работе, вернуться могу в девять, половине десятого. Я еще капитан дубля, поэтому получается без выходных: команда играет в субботу, дубль — в воскресенье. Время остается только на трехлетнего сына — поцеловать его перед сном, чуть-чуть поиграть с ним в футбол. Просыпаясь утром, говорю ему «пока». Когда я уезжаю, он еще в садик не идет, его супруга отправляет в сад. Вот все мое время.

***

Тренировки в «Шахтере» сейчас проходят без постоянного графика. Вся команда собирается только накануне матчей два раза в неделю и проводит предыгровые занятия. В остальное время футболисты разъезжаются по домам и работают по индивидуальным заданиям, на стадион регулярно приезжают только несколько человек, которые живут поблизости. Как говорят тренеры, когда к концу чемпионата игроки друг другу надоедают, команду надо немного отпускать, чтобы она взбодрилась.

— Кому-то ехать 130 километров до Пешелани, кому-то — 150, кому-то — 200. Вблизи живут три-четыре человека. Команда возрастная, ее сложно собирать с учетом переездов. Дорога — это большая нагрузка, а восстановления профессионального как такового нет, медицинского обслуживания особого — тоже, баз каких-то для реабилитации — тоже, — рассуждает Сергей Шкилев.

Из-за такого свободного графика футболисты могут искать себе вторую работу. Например, Илья Егоров работает тренером в физкультурно-оздоровительном комплексе в соседнем поселке Шатки. Он ведет три возрастных группы (1998/1999, 2000/2001 и 2001/2002) — постоянно вывозит их на игры и соревнования, поэтому тоже приезжает на тренировки не всегда.

Форвард Алексей Заболотный вообще с 2002 года руководит фирмой, которая занимается пассажирскими и грузовыми перевозками. В 2001 году он считался большим талантом и мог перейти в «Крылья Советов». Успешно прошел просмотр, был подготовлен контракт, но на медобследовании неожиданно выявили проблемы со здоровьем. Тогда Алексей понял, что надо заканчивать профессиональную карьеру и искать другие способы заработка. Он перешел на любительский уровень — и вот уже десять лет пылит в «Шахтере».

— Я в основном просто контролирую эту работу и подменяю водителей, когда они не могут выйти. Это моя фирма, она работает в Нижегородской области уже 13 лет, все это время совмещаю эту деятельность с футболом. Работать начинаю с шести-семи утра, потом тренируюсь, потом часов до двенадцати работаем каждый день. В провинциальных городках бизнес особо не растет с течением времени, просто главное — чтобы держалось на месте.

— А как же выездные матчи? Надо контролировать бизнес.

— У нас все уже отлажено, в выходные бизнесом занимается жена.

— Заболотного просто бог наградил талантом, — отмечает Плаксин. — Бывало, что у нас по уровню футболисты не подходили под турнирную задачу, он мог большую часть времени не тренироваться, мог недопонимать партнеров, а все равно забивать. Мне помощник как-то в перерыве сказал: «Семь раз он принял мяч, семь раз потерял при обводке соперника». Я ответил: «Ты чего мне дал статистику? Он забил два за тайм, ты мне что хочешь говори».

***

Плаксин пришел в пешеланский «Шахтер» в 2003 году. Заканчивая карьеру футболиста в Клину, он занялся бизнесом: открыл фирму по установке металлических дверей. Потом, используя связи, наработанные по ходу карьеры (играл за арзамасское «Торпедо»), открыл дело в Нижегородской области. Между делом узнал, что неподалеку возрождают команду «Шахтер» — и пришел в нее в 2003 году как играющий тренер. В 2005-м стал главным.

— Мы начинали со второй лиги областного чемпионата. У нас играли ребята с завода, состав состоял из них процентов на пятьдесят. Потом, когда поднялись в первую лигу, пошел немного другой уровень: пришли игроки из арзамасского футбола, четыре-пять нижегородских футболистов.

С тех пор «Шахтер» поменялся полностью. На стадионе вместо деревянных лавочек установили нормальные пластиковые сидения в цветах российского флага. Поле раньше могло состоять из потрескавшихся глиняных участков, кое-где проглядывал бетон — Плаксин сам изучал, как смешивать семена, использовать химические добавки, и теперь тут более-менее сносный газон. В 2003-м у игроков не было никакой зарплаты — только бонусы по итогам сезона в размере 9 тысяч рублей. Сейчас средний оклад игрока — 17 тысяч рублей плюс премии за победы. Заводских футболистов в «Шахтере», правда, совсем не осталось — Плаксин отбирает состав строго, в свое время отчислил даже бывшего чемпиона Евро-2006 среди юношей Евгения Коротаева.

— Никто из наших на предприятии не работает. В начале года брали одного молодого человека — Ивана Ионова. Он реально шахтер, тренировался, пытался. И один парень 1993 года рождения, сейчас доучивается, летом работал на предприятии. С начала года они были с нами, но уровень подготовки гораздо ниже. Мы от них не отказались, кто-то из них все равно приходит, в тренировках участвует.

По сути, единственное, что осталось в «Шахтере» с 2003 года, — нестандартные размеры поля. Оно короче и уже стандартного — 60 на 98 метров вместо положенных 64–66 на 100–105, и по этому параметру тоже не годится для проведения статусных соревнований вроде Кубка России.

— Стадион строили своими силами, на тот момент было куплено именно столько земли. Потом выкупили дополнительное место, но надо понимать, что любое расширение тоже встанет бюджету в копеечку, — объясняет пресс-атташе Алексей Лимин.

— Ворота-то я могу еще отодвинуть, будут нужные метры в длину, но в ширину — никак, у меня просто сразу трибуны начинаются, — разводит руками Плаксин.

В последний раз поле на стадионе в Пешелани ремонтировали в 2009 году, поэтому сейчас где-то есть неровности, не везде травяной покров однородный. Но исправить это сейчас нельзя: банально не хватает денег.

***

Лучший момент в истории «Шахтера» — 2012 год. Команда выиграла чемпионат России среди любителей, третью лигу в зоне «Поволжье» и Кубок и Суперкубок Нижегородской области. По такому случаю в честь тренера Плаксина назвали стадион: когда «Шахтер» вернулся из Ижевска с последнего выездного матча в сезоне, над входом уже висела новая табличка.

После успешного 2012-го «Шахтер» мог бы заявиться во второй дивизион и начать путь в профессиональном футболе, но в Пешелани не было ни финансов, ни инфраструктуры, чтобы потянуть нормы регламента. Поэтому так и остались буксовать на любительском уровне.

— Был в РФС, познакомился с документами, которые необходимы для создания профессионального клуба. Критерии очень серьезные, и я прекрасно понимаю, что для развития бюджет, который у нас тогда был (12 миллионов рублей), надо было увеличивать примерно в три раза, — рассказывает Плаксин. — Должна быть детско-юношеская школа, необходимо лицензирование стадиона, увеличение количества посадочных мест, небольшое изменение конструкции самого стадиона. Не раз были попытки добиться, чтобы помощь исходила не только от нашего предприятия, а еще и от руководителей города и района, которые должны были все-таки помочь в создании клуба. Но район не так богат, не так много предприятий, которые зарабатывают достаточно денег.

Разочарованный отсутствием помощи от чиновников, Плаксин после успешного сезона написал крайне эмоциональный текст в нижегородское издание «Футбол-Хоккей». Тренер настаивал на том, что чиновники просто не заботятся о развитии спорта.

— Никакой реакции не последовало, мне никто не звонил, — вспоминает Плаксин. — Но как город относится к спорту — можете посмотреть на примере стадионов в Арзамасе. 25 лет прошло с моего первого приезда в город, а практически ничего не изменилось: те же самые деревянные лавочки, то же самое поле, которое с натяжкой на тройку пойдет. В результате такого отношения стадион «Торпедо», думаю, совсем рухнуть может скоро. Сколько попыток привлечь внимание ни делалось — мы никогда не находили ответной реакции. Нас даже с успехами 2012 года не поздравили. Начиная с 2010 года как будто не существует команды «Шахтер», со спорткомитетом связаться порой бывает сложно, нет доверительных отношений.

Я приехал на стадион «Торпедо» в Арзамасе в семь утра. На воротах висели пожелтевшие афиши прошлых лет, развалившиеся трибуны встречали ржавчиной и проросшей посреди асфальта травой. На газоне уже бодро вышагивал дед Валентин — сотрудник стадиона с двадцатилетним стажем. Он наносил разметку машинкой, сохранившейся со времен подъема местного «Торпедо» в девяностых годах.

— Ну а кому футбол тут нужен? — усмехнулся он, когда я спросил, почему вокруг так печально. — Ты посмотри на хоккейную коробку рядом. Одна груда железа, скоро упадет. А стадион, возможно, тоже хотят, чтобы упал, тогда смогут построить торговый центр.

Играть в Арзамасе пешеланский «Шахтер» не может: во-первых, стадионы тоже не сертифицированы, во-вторых, они ничем не лучше родного. Ехать куда-то дальше 11 километров клуб не может из-за недостатка денег: на текущем счету в Сбербанке осталось всего 15 тысяч рублей.

— Я узнавал по Нижнему Новгороду. Со всеми арендами выйдет порядка 200–250 тысяч рублей, — говорит Плаксин. — Сюда входят: оплата расходов на судейство, проезд, проживание, аренда стадиона. Плюс необходимо согласование с полицией, пожарными, медицинскими службами. Сейчас у нас этих денег нет, это непозволительная роскошь. Мы сейчас обычный любительский футбольный клуб, для которого эти деньги реально очень большие.

— «Шинник» говорит, что они звали вас в Ярославль.

— Да, они готовы были взять на себя расходы только по стадиону. Дорога, питание, проживание — все наше, все равно что проводить в другом городе области. А денег нет.

— Вы вообще понимаете главную претензию РФС?

— Главная — уровень ФНЛ требует стадион не ниже второй категории, а у нас — пятая. Понимаю, что бюджеты клубов в ФНЛ гораздо выше, чем во второй лиге. Предъявляются совершенно другие требования. В РФС хотят более комфортных условий для команд. Если к нам приезжают команды областные и где-то в какой-то степени нам завидуют, потому что у нас естественное поле, нормальные раздевалки, нормальные душевые, чистенько, не сказать, что все обшарпанное, то для ФНЛ требуются более серьезные условия. Другое дело, что нас уже допустили до Кубка России в этом сезоне. Если уже разрешили, то зачем отходить от этого?

***

Сейчас «Шахтер» снова играет только в чемпионате Нижегородской области — на участие в третьем дивизионе просто не хватает денег. Бюджет снизили из-за кризиса: финансирование выделяет только завод, а у него стали закупать меньше строительной продукции.

— Сельская жизнь другая, — отмечает Плаксин. — Люди работают на заводе, а потом посвящают время своему огороду. У многих есть те же куры. Времени на матчи иногда просто не остается. Мой хороший друг водит сына в детскую футбольную группу. Он работает в шахте крепильщиком, после основной работы весной сажает, летом — обрабатывает, осенью — собирает урожай, ему просто некогда сходить на футбол. Идет борьба за урожай, который поможет прокормить семью.

И вряд ли это когда-то изменится.