Как живет самый необычный русский вратарь

Фото: Агентство ТАСС

Целых 13 лет Сергей Зуев был одной из главных звезд самого колоритного русского спортивного клуба — мини-футбольного «ВИЗ-Синары». Это там командует неутомимый Григорий Иванов — заслуженный деятель «Уралмаша» и президент футбольного «Урала»; это там не бывает легионеров даже в те времена, когда они есть и у середняков, и у аутсайдеров; это они выигрывали мини-футбольную Лигу чемпионов в 2008 году.

Широкой публике Зуев стал известен, когда вместе с бывшим партнером по ВИЗу и одним из лучших игроков мирового мини-футбола Дмитрием Прудниковым решил уйти из сборной. Причина — куча натурализированных бразильцев в составе.

С 2014 года Зуев играет за «Дину», с ней же он ездил на финал Кубка чемпионов в Лиссабон (без особого успеха). Там с ним и пообщался Юрий Дудь.

— Вы родом из города Североуральска — это в 500 км от Екатеринбурга. Если вдруг я решусь прогуляться по Североуральску, на какой минуте я получу в бубен — за свою прическу, например?

— Ха-ха, да все будет нормально — точно прогуляетесь. Да, у нас небольшой шахтерский городок — добывают бокситовую руду. Кто не знает: бокситовая — эта та, из которой делают алюминий. Может, слышали: недавно на центральных каналах говорили, что там открыли новое месторождение, его запасов хватит чуть ли не на сто лет.

— Википедия говорит, что вы всю юность играли в хоккей и завязали только в 17 лет.

— Все так. Понятно, что я не достиг там каких-то высот, на это все равно дало мне очень много. Например, не бояться мяча — потому что после шайбы в нем вообще ничего страшного не было. Это сейчас форма современная, а я застал те времена, когда она была гораздо проще. Тяжеленные щитки и все остальное — родители мне баул с формой таскали лет до 12; не потому что ленивый — а потому что реально можно было надорваться.

В футбол я пришел лет в десять. И то — сначала играл правого защитника. Но потом узнали, что в хоккее я играю в воротах, и при случае поставили в рамку. Стало получаться — и пошло. Общего у вратаря в хоккее и мини-футболе довольно много. Во-первых, интенсивность: ты постоянно находишься в игре, в напряжении. Во-вторых, значение: и там и там если вратарь тащит, то даже средняя команда может дойти хоть до финала.

Когда я окончил школу, встал выбор, что дальше — или хоккей, или футбол. Пригласили в УПИ — Уральский государственный технический университет. Учиться и играть — у них была команда высшей лиги по мини-футболу.

— Самая опасная история из вашего детства?

— Лет в четырнадцать упал в яму. В гаражах раньше вырывали ямы — для картошки, солений, варений. С отцом — он у меня слесарь шестого разряда — пришли к его другу ремонтировать мотоцикл. Зашел, слева от входа — яма, а я ее не заметил. Глубина — метра четыре, падал я спиной. Спасло то, что вратарь, смог сгруппироваться — проломил три или четыре ступеньки деревянной лестницы, но обошлось без последствий.

— В одном из интервью вы рассказывали, как путешествовали с родителями в тайгу.

— Классе в девятом поехали с родителями на экскурсию. Сначала сели на автобус, потом дорога кончилась и пересели на «Уралы» — машина с шестью ведущими мостами, кузов накрыт тентом, в нем — деревянные лавочки, на которых сидят пассажиры. Там замечательные места: например, Жигаланские водопады. Они образовались в ледниковый период — как раз когда ледник уходил к океану. Идешь по непролазному лесу, выбираешься из него — и прямо перед тобой эти водопады. Уникальная красота, я запомнил на всю жизнь. И вода — ледяная, чистейшая.

Еще там — горы с огромными валунами, которые как будто специально обтесали — круглые-круглые. Заходишь туда — и открываются долины, где живет коренное население нашего края — вогулы. Оленьи пастбища, стада, дома, похожие на юрты.

* * *

— В этом году вы выпустили книгу. Для чего?

— Во-первых, за те годы, что я играю, накопилось много информации — захотелось поделиться. Возможно, помочь кому-то из коллег. У нас молодой вид спорта, не так, как в футболе, где в каждой команде есть тренер вратарей.

Писал я сам. Садился на компьютер и писал.

— Мне она показалась похожей на курсовую работу — одно заимствование на другом.

— Согласен, что похожа на курсовую — все-таки это мой первый опыт, на литературную премию я не претендую. Но даже в курсовой работе бывают вещи, которые могут помочь.

— Спортивная книга, которая произвела на вас самое большое впечатление?

— Биография Свена-Йорана Эрикссона. Там, например, о том, как выходить из депрессии — не только спортсменам, вообще всем. Ну и вообще там много про психологию — а в современном спорте именно она решает, а не физика. Самый яркий такой пример — когда мы с ВИЗом выиграли Кубок УЕФА в 2008 году. В финале мы играли с испанским «Эль Посо» — по составу, по опыту, по всему они были сильнее. Но мы поверили в себя, проявили характер, перетерпели — и выиграли по пенальти.

— В книге вы пишете про несколько удивительных упражнений, которые практикуете. Одно из них: не отрываясь, смотреть на карандаш несколько минут. Зачем?

— Необязательно карандаш — хоть ручку, хоть даже телефон. Берешь его и смотришь. Смотришь, не отрываясь. Смотришь, концентрируясь, не отвлекаясь, не думая ни о чем — просто до тупизма. Это полезно, потому что в игре ты точно так же концентрируешься на мяче — следишь за ним, а что происходит вокруг — совершенно неважно. Смотреть на карандаш я так могу минуту, две. Цель — научиться не думать ни о чем, кроме чего-то одного.

— Еще одно упражнение — игра в молчанку.

— В основном это на сборах — дома такое все-таки не стоит делать. Просыпаюсь и начинаю молчать. Ну, «привет — привет» возможно — и все. Я никого об этом не предупреждаю — в этом и фишка. Собеседник пытается вывести тебя на какой-то диалог, ты молчишь и это вводит его в некоторый ступор. Но про вратарей всегда говорят, что они ненормальные люди. Мой рекорд — за два дня не произнес ни слова, абсолютное молчание.

Это, во-первых, концентрация. Во-вторых, внутренний диалог. Ну и еще интересно наблюдать за реакцией окружающих на твою молчанку. Все-таки человек — это социальное существо, и когда ты на какое-то время выпадаешь из общения, идет разная реакция. Кто-то бесится, кто-то говорит, что у тебя с головой не в порядке. Уметь не реагировать на раздражающие факторы — это тоже полезно.

— Вы практикуете цигун.

— В свое время были проблемы с подготовкой к матчам: понимал, что не выхожу на оптимальное состояние. Пообщавшись с некоторыми людьми, которые практикуют дыхательную гимнастику, решил попробовать. Стало получаться. В основном — как зарядка по утрам. Ну и на разминке перед игрой стараюсь следить за дыханием.

— Вас когда-то тренировал гандбольный вратарь.

— Мне повезло: Тамара Александровна Морозова — замечательный тренер. Она работала в УПИ, в гандбольной команде УПИ-Патра. Сергей Банников, наш тренер в УПИ, попросил ее поработать с нами. Техника игры ногами, отношение к делу, понимание, что вратарь — это больше, чем игрок, — все это от нее.

Плюс она научила правильно отбивать мяч. Понятно, что техника отличается: в гандболе бросают сверху вниз, в мини-футболе бьют снизу вверх. Но благодаря ей я научился правильно разворачивать ногу на мяч. Было упражнение, когда она учила нас правильно разворачивать таз. Тому, кто разворачивал плохо, она давала пенделя. Вроде небольно, но странно: женщина бьет!

— Мини-футбольных вратарей и правда тренируют теннисной ракеткой?

— Да, сейчас такое практикуется. Тренер берет ракетку и много теннисных мячей и бьет по воротам с разной дистанции. Помогает для развития автоматизма: реагируешь на мяч, не задумываясь: рука-нога пошла  — и ты знаешь, где именно она встретится с мячом.

* * *

— Самые необычные условия, в которых вам приходилось играть?

— Когда еще существовал «Спартак» Евгения Ловчева, они проводили свои матчи в УСЗ «Дружба». Там трибуна нависает за воротами — так с нее регулярно плевали во вратарей и закидывали их монетами. Раньше из-за ворот регулярно можно было услышать мат, но когда поиграл, чуть заработал авторитета, ситуация изменилась. Иногда говорят: «Серег, ну пропусти хоть голик».

Еще как-то играли товарищеский матч с «Эль Посо» в Испании. Там был зал, где кондиционер работал только на одной половине поля. Получалось, что в первом тайме ты жарился, а во втором — мерз.

В Бразилии как-то летали огромные мухи. Там ведь залы строят не так основательно, как у нас. Поставили шатер — и вперед. Мухи реагировали на пот и слетались. Мы шутили друг с другом: как коровы на пастбище, только успевай отмахиваться.

— Матч, когда вам было по-настоящему стремно?

— Моя первая поездка в Бразилию. В 1999 году поехал туда со студенческой сборной России, а товарищеский матч мы играли с национальной сборной Бразилии. Вышли — я впервые в жизни увидел 8 тыс. человек на трибунах, которые орут вовсю. Партнер от тебя в двух метрах, но шум такой, что ты не можешь ему слова сказать. Против нас — Мануэл Тобиас, Шумахер и другие звезды, которые в 1996 году стали чемпионами мира. Раньше я видел их только по телевизору, а сейчас — они с тобой на одной площадке. Впервые в жизни у меня случился тремор коленей — реально тряслись.

Зато после этой поездки я на футбол стал смотреть другими глазами. Во-первых, понял, что в футболе вообще ничего не умею: на фоне бразильских звезд я смотрелся очень слабо. Отлично, что поехал именно в том возрасте. Потому что понял, что надо пахать. И на то, чтобы это работа дала какой-то результат, еще оставалось время.

— Сколько раз вы были в Бразилии?

— Восемь. Были много где. Хорошо запомнил поездку в Ресифе — шесть градусов до экватора. Нереальная влажность: когда тренировались, минут через 15 приходилось снимать футболку и выжимать. Как правило, из Бразилии привозил кофе — он там другой и очень вкусный. Иногда вез по 5–7 килограммов.

— Самая неожиданная точка на карте, куда вас заносил мини-футбол?

— Игарка. Мы летели в Норильск, но там из-за погоды аэропорт не принимал рейсы. Наш АН-24 пришлось сажать в Игарке — это очень маленький населенный пункт, но там есть аэропорт: туда прилетают вахтовики и на вертолетах разлетаются по другим местам Крайнего Севера. Вышли из самолета — снега натурально по колено. Здание аэропорта, в 300 метрах от него — гостиница, между ними — пять-шесть домов без окон и дверей, вокруг — тундра. Идешь и думаешь, что попал в фильм ужасов и сейчас со всех сторон полезут зомби.

По коридору гостиницы ходили пьяные вахтовики, предлагали выпить. В аэропорту был небольшой магазинчик — рыба вяленая, икра. Перед отлетом мы там закупились и радостная продавщица сказала: «После вас я могу полгода не работать».

* * *

— Говорят, вы фанат аквариумных рыбок.

— Одно время я занимался их разведением. Сейчас держу для души, нравится. У меня небольшой 200-литровый аквариум, там сейчас живут две рыбы. В некотором смысле это как рыбалка. Следишь за аквариумом, возишься с рыбками — переключаешься и отдыхаешь. У меня есть знакомый, который говорит: «Нужно всегда переключать свой телевизор. Работать на одном канале нельзя». Рыбки — одна из тех вещей, которая помогает мне переключать канал.

— Партнеры по «Дине» не раз заставили вас на сборах за вязанием. Что, правда?

— Стараюсь об этом не распространяться: все-таки есть стереотип, что вязание — это чисто женское занятие. Хотя на самом деле раньше считалось, что чисто мужское. История такая. Дочка пришла из школы и сказала: папа, нас на уроке труда учили вязать крючком, у меня ничего не получилось, учительница попросила потренироваться дома. Ну все, мы сели к компьютеру, открыли Ютьюб всемогущий и стали учиться по роликам. Затравился, вошел во вкус и связал для ее кукол одеялки. Потом решил усовершенствовать мастерство и связал носки для жены, дочки и себя. Дочка сдала на пять.

Вязание тоже полезно. Во-первых, развивает мелкую моторику пальцев. Во-вторых, развивает концентрацию.

— Вы любите тяжелую музыку. Какую именно?

— Metallica — в 2010 году даже довелось побывать на их концерте. Жена сделала подарок на день рождения — билеты на их московский концерт, специально летали с ней из Екатеринбурга. Всегда мечтал, незабываемые впечатления. Впервые я услышал их в 1991 году — когда вышел их знаменитый «Черный альбом» и Nothing else Matters. Причем это была не кассета, а диск. У меня у товарища был компьютер — по тем временам просто космос. Я переписал у него на кассету и стал гонять ее до дыр.

Еще люблю Pink Floyd, AC/DC — Ангус в шортиках и фронтмен Брайан Джонсон легендарные люди.

Три мои любимые вещи у Metallica? Master of Puppets. Stone Dead Forever. И No Leaf Clover — это песня с альбома, который был записан с симфоническим оркестром.

— У вас на руках выбиты имена жены и дочери на санскрите. Почему на нем?

— Древний язык, считается праматерью всех языков, по многим исследованиям, из него произошел и русский. Долго выбирал между санскритом и русским, взвешивал и решил набить им. Выглядит необычно и красиво.

* * *

— Вы один тех, кто отказался играть за сборную России, потому что в ней полно натурализированных бразильцев. 

— Я выразил свою гражданскую позицию. Может быть, я заблуждаюсь, может быть, я нетолерантен, но я считаю: в сборной должны играть футболисты, которые здесь родились и выросли. Мое убеждение: даже если легионеры останутся в нашей стране, душой они все равно будут там, где они провели свои детство и юность. Повторюсь, я могу быть не прав, но я принял такое решение. Отношение в сборной изменилось. Когда были только наши парни, было проще договориться — и по игре, и просто коллектив был крепче.

Как к людям к легионерам я отношусь замечательно. Мне не нравится отношение именно в игре. Когда нужно перетерпеть, когда нужно наступить на горло собственной жабе, это не всегда происходит.

— Это случилось после поражения в финале Евро-2012, так? Что именно там произошло?

— Кто-то посчитает: я обиделся за то, что меня не поставили в финале (в воротах играл голкипер «Сибиряка» и «Динамо» Густаво. — Sports.ru). Нет — это выбор тренера. Во-первых, я устал и, возможно, поэтому выплеснул все в СМИ. В этом мог быть не прав — надо было объявить тише. Многие поняли мои слова неправильно, подумали, что я фашист, расист, нацист. Я — о другом. Я говорил об отношении к футболистам в сборной, а не о том, кто какого цвета. Мы все живем на одной планете, все человеки с двумя руками и ногами. Речь — о сборной. Если легионеры совершают ошибки в матче за сборную, им ничего не говорят. Когда то же самое происходит с нашими футболистами, им пихают по полной программе. Одних за это сажают за банку, другие за такое же играют. Это неправильно. Меня, с кем бы и где бы я ни играл, учили: на футбольном поле все равны. Даже если ты четырежды чемпион мира, но боишься, ты не играешь.

* * *

— Мое главное впечатление от «Финала четырех» мини-футбольной Лиги чемпионов: большинство команд играют с вратарем-гонялой. Почему латинские вратари так классно играют ногами, а наши — нет?

— Я могу ошибаться, но, как я понимаю, в Бразилии вратарями становятся те, кто не смог стать полевым игроком. То есть навыки у них есть. У нас вратарь воспринимается как щиток — чтобы отбивал. Только сейчас его начинают использовать.

Я впервые такую игру увидел в 1999 году — как раз когда мы были в Бразилии. Матч Кубка страны, в обеих командах вратари подключались к атаке — для меня это было настоящим открытием. Я привык, что дальше десяти метров мы не выходим, а тут они подключались и лупили по воротам безбожно — это поощрялось тренерами и воспринималось как часть тактики. Я смотрел и не понимал, для чего это нужно. Тем более что матч закончился со счетом 12:9.

— Сейчас такая тактика вызывает у вас протест?

— Я считаю, что это убивает наш вид спорта. У нас игра 4 на 4 — люди приходят смотреть именно на это. Бывает, когда команды таким образом убивают время. Раньше люди просто вставали у себя на половине поля и катали мяч — по 10, по 15 минут. Идти отбирать мяч у них было бессмысленно — потому что тебя просто разрывали. Сейчас после изменения правил такое невозможно, но все равно.

Отменять это, конечно, не нужно. Это сохраняет интригу в матче: дает шанс тем, кто проигрывает, до последних минут. Но, возможно, стоит не давать играть вратарю-гоняле раньше концовки матчей.

— В 2008 году вас признали лучшим мини-футбольным вратарем мира. Что вы почувствовали?

— Да ничего. Признали и признали. В нашей профессии любая ошибка может все перечеркнуть. Вот Акинфеев — он играл и показывал результат, совершил ошибку на чемпионате мира — и сразу вал критики. Мне один вратарь однажды сказал: «Вратарь как клоун в цирке. Он должен уметь все: бегать, прыгать, веселить народ. И те, кто работают в цирке, знают, работа клоуна — самая сложная».