«Я не косячу». Самое показательное интервью Александра Емельяненко

Фото: Globallookpress.com

Зал единоборств. Йоркширский терьер в подгузнике и модной куртке. Брюнетка со смартфоном. Ну и Александр Емельяненко — огромный, подкашливающий, в сером спортивном костюме, босой. Мы садимся на маты и разговариваем.

Почти весь разговор Емельяненко терпеливо отвечает на вопросы, лишь однажды косится на мой исписанный листок А4: «Слушай, а вопросов у тебя там не слишком много?»

Деталь для тех, кого это по каким-то причинам будет интересовать: во время разговора Александр абсолютно трезв.

— Вы весь год шумели скандалами, но в последние несколько недель притаились.

— Я не шумел скандалами. Это организация в Тюмени, где должен был быть бой, шумела. А я готовился. Посмотрите ролики из зала. Утром — кросс, днем — тренажерный зал, вечером — зал бокса. Выходной — воскресенье, в субботу — пробежка и баня.

— Как вы себя чувствовали все то время, что попадали в скандалы?

— Отлично себя чувствовал. Это пресса. Она дает сначала одну информацию, потом дает опровержение.

— Что она опровергала? Что из того, что о вас писали, на самом деле было не так?

— Все! Абсолютно все было не так.

— Драка с пенсионером в кафе — ее тоже не было?

— Ну, это уже пройденная тема. Я пришел покушать. Там сидела пьяная разгулявшаяся компания. Я сделал замечание, чтобы потише себя вели. Они посмотрели на меня и дальше продолжили. Я второй раз сделал замечание. Он повернулся и послал меня открытым текстом. Я подошел и попросил: «Скажи мне это в лицо». Они встали, похватали стулья, и случился такой вот бардак.

— На борту рейса Москва — Тюмень вы устроили пьяный дебош.

— ИТАР-ТАСС уже дал опровержение — что я был трезвый, не курил, вел себя нормально.

— Организаторы шоу «Легенда» сказали, что вы были не готовы к бою с Мирко Филиповичем. Это тоже неправда?

— Да, я был не готов. Я был травмирован и их об этом предупредил.

— Что за травма у вас была?

— Мне кажется, это неважно.

— Вам никто не поверит, если не скажете — что за травма.

— Простреленный палец. Ехал со сборов, заходил в парадную, в предбаннике и увидел перед собой пистолет. Схватился за дуло. Стрельнули, бросили и убежали. Вот, можете посмотреть (протягивает руку, указательный палец на ней покорежен на сгибе).

— Это была резиновая пуля?

— Боевая. Организаторам я сказал: «Не могу драться с простреленным пальцем». Они: «Дерись». А как я буду драться? Я его сжать даже не мог.

— Как пистолет оказался в подъезде? Ждали вас или кого-то другого?

— Не знаю. Я не успел спросить.

— Пистолет был направлен на вас?

— Да.

— То есть ждали вас?

— Видимо, меня.

— У вас есть мысли — почему?

— Завистники, наверное… Нету мыслей.

— Многим успешным людям завидуют. Но не всех пытаются застрелить.

— Не знаю, что это. Это не ко мне вопрос.

— Вам стало страшно?

— Нет.

— Как может быть не страшно, когда на тебя направляют пистолет?

— Среагировал вовремя. Вот и не стало.

— Вы ходили в полицию?

— Да, они в курсе. Но возбуждать дело не стали. Почему? Не знаю.

Жизнь переиначить

— Что за последние месяцы доставило вам самое большое удовольствие?

— Моя любимая (поворачивается к брюнетке и улыбается). Она предложение мне сделала. А я не смог отказаться, хы-хы.

— Последняя вещь, за которую вам было стыдно?

— Мне ни за что не стыдно. Я не хотел бы жизнь свою переиначивать.

— За поездку в Барнаул вам тоже не стыдно? Или там тоже ничего не произошло?

— Ничего. У организаторов не было денег. Я приехал, дал мастер-класс. Опять раздули на пустом месте.

— Все официальные информагентства сообщили, что вы буянили на борту.

— Я не буянил. Прилетел в Барнаул, вышел с самолета и уехал в гостиницу.

— А писали, что вы курили, приставали к стюардессам.

— Врут! Врут.

— Если врут, то почему тогда вам был выписан вполне официальный штраф в 700 рублей за нарушение правопорядка?

— Просто стюардессы накляузничали на меня.

— За что?

— За то, что я им не понравился. За то, что я такой успешный, красивый и, может, не обратил на них внимания.

В десятке

— Вы говорили, что не раз предлагали провести бой Владимиру Кличко. Зачем?

— Не я предлагал. Пресса меня спрашивала: «Могли бы с Кличко побоксировать?» Я отвечал: «Конечно же, смог бы».

— Вы же отдаете себе отчет, что проиграли бы ему?

— Нет, я его побил бы.

— Почему вы так считаете?

— Потому что я хорошо боксирую. Мне нужно было бы время хорошо подготовиться, переквалифицироваться со смешанных единоборств.

— Разница между хорошо боксировать и боксировать лучше всех в мире довольно большая.

— Потому что я не боксер. А так я был бы чемпионом.

— Вы пробовали уходить в бокс. В чем проблема? Почему тогда вы не стали чемпионом?

— Потому что у меня другая специфика и квалификация. Я занимаюсь смешанными единоборствами. А Кличко — они однобокие. Они только руками бьют. А я могу все: и бороться, и бить, и защищаться от всего этого.

— «У меня другая специфика», — говорите вы. Но в этой специфике — в смешанных единоборствах — вы не лучший в мире.

— В десятке.

— Десятка — это круто, но все же не титул чемпиона.

— Потому что не везут мне чемпионов. У них со своими организациями контракты, у меня — со своими.

— Самая сильная MMA организация сейчас — это UFC, ведь так? Что вам мешает вам прийти туда, всех раскидать и стать чемпионом?

— Не устраивает гонорар, который платит Дана Уайт (президент UFC. — Sports.ru). Копейки. Они говорят: в контракте есть пункт, что они могут не заплатить денег бойцу, если им не понравится бой. Им нужны свои бойцы — для Америки. А меня туда зачем пускать?

— «Я не сомневаюсь в победе Саши Поветкина над Кличко», — еще одна ваша цитата. Как вы могли такое сказать?

— Я же видел, как он готовился.

— Кличко тоже готовился.

— Я его поддержал.

— То есть вы не верили в это?

— Конечно, нет.

— То есть вы врали? Лукавили?

— Не врал. И не лукавил. Говорил как есть.

— «Я Олейника в партере задушу и поломаю». А в это вы верите?

— Я такого не говорил.

— Говорили журналу PROспорту. Я уточнял: есть запись разговора.

— Олейник не будет со мной драться.

— Вы его вызывали?

— Я не вызываю оппонентов. Кого мне поставят — того я и бью.

— Так вы говорили такое про Олейника?

— Да я не помню!

— Марко Филипович, ваш несостоявшийся соперник в шоу «Легенда», говорил, что вы опозорили смешанные единоборства.

— Филипович опозорил сам себя. Он вообще не хорват — он серб. Когда началась война, он перешел на сторону хорватов и стал стрелять сербов. Чего я его опозорил? Ему нужно было что-то сказать — вот он и ляпнул. Мне кажется, не подумав.

— Сергей Харитонов сказал: «Емельяненко — пятно на нашем виде спорта».

— Пятно… А Харитонов тогда кто? Я его побил в его лучшие годы — когда мы выступали в Pride. Он кричал: «Я чемпион! Федю мне на бой». Я сказал Феде: «Давай я с ним подерусь». «Ну, давай». И все — я его нокаутировал. По его же правилам. Он же боксер — я не боролся с ним, я нокаутировал его.

— А сейчас — побили бы?

— Вы посмотрите на Харитонова. Он вообще не тренируется: в зал не ходит, отрастил пузо, свесил щеки и пытается залезть на телевидение и вести какие-то передачи.

— Еще Харитонов говорил: «Если Александр Емельяненко был бы более усердным, добился бы больших успехов, чем его брат Федор».

— Харитонов вообще не в авторитете для меня. Усердным нужно быть ему — чтобы выходить и бить. А ему в последнем бою ляпнули — он бороться полез. Да, выиграл — его оппонент два раза капу выплюнул, его дисквалифицировали. Но дело в том, что Харитонов уже не бьет. Он прыгает в ноги и пытается что-то сделать.

— И все же это коллективное мнение: у вас сумасшедший талант, но полностью вы его не реализовывали. Вы согласны?

— Согласен. Бывают и на моей улице праздники, бывает, и я отдыхаю. Бывают и проступки у меня. Я же не идеальный.

— Последний поступок, когда вы готовы признать: да, я накосячил?

— Хе-хе, я не косячу.

— В голландском отеле, где вы, как говорят, помяли туристов, вы тоже не накосячили?

— Это все неправда. Это Сулейманов что-то там выдумывал. Он говорит: двух французов побил. Если бы я побил двух французов, меня бы лишили шенгенской визы или вообще не выпустили бы из страны.

Она стекает

— Почему этой весной вы решили поехать в Афонский монастырь? Говорят, это брат Федор вас туда отправил.

— Нет, не Федя. Я сам. Я верующий человек. Хожу в церковь, молюсь. Ездил туда во второй раз. Первый раз был там неделю, ничего не понял, как будто на экскурсии побывал. Потом, когда было уже побольше времени, решил поехать и провести там три месяца. Позвонил знакомому батюшке, который там служит. Он сделал афонскую визу, и я приехал.

— Местные трудники чему-нибудь вас научили?

— Хлеб печь. Еще в пилораме работал. Мы делали алтарь.

— Пока вы готовились к бою в Тюмени, ездили к Владыке в Тобольск.

— Да, к Владыке местного монастыря. Второй человек в русской православной церкви после Кирилла. Приехали пообщаться. Взять благословение на бой, который не состоялся. И уехали.

— Как вас изменили три месяца на Афоне?

— Никак. Только благодать приобрел и милость Божью.

— Если приобрели, почему же к вам по-прежнему липнет столько проблем?

— Это как грязь. Если бы были проблемы, они бы были. А меня грязью обливают, и она стекает.

— Она точно стекает. Не остается?

— Конечно, не остается.

— То есть вы чистый человек?

— Конечно. Я чист перед людьми и перед Богом.

— Почему же столько людей говорят о вас плохо?

— Завистники.

— Давайте про зависть. «Я в спорте добился всего», — говорили вы. Я не добился в спорте вообще ничего, но все же попрошу вас конкретизировать: чего именно вы добились?

— Мастер спорта по дзюдо. Мастер спорта международного класса по самбо. Трехкратный чемпион мира по боевому самбо. Чемпион Европы по самбо. Этого мало?

— Более чем. Но достаточно ли это для того, чтобы сказать: «Я добился всего»?

— А чего еще добиваться?

— Например, золотая медаль Олимпийских игр по дзюдо. Звание первого номера смешанных единоборств.

— Вы меня еще в легкую атлетику отправьте. Чтобы я бегал, прыгал и места занимал.

— Вы уверены, что вам завидуют?

— Конечно. Потому что я все делаю сам.

— Почему Кличко тогда так не завидуют?

— Им еще как завидуют. Потому что тяжелая категория принадлежит им. Все остальные — Дону Кингу.

— Последнее по теме. Кто в спорте большего добился: вы или Федя?

— Конечно, Федя.

Злым

— Когда вы в последний раз выпивали?

— Не помню. Давно.

— Речь о днях или месяцах?

— Несколько месяцев назад.

— Как месяцев? Пранкер Вован звонил вам в конце ноября и, судя по записи, вы были пьяны.

— Не-е-е. Я был злым.

— Вы в том разговоре много интересного сказали про Василия Уткина. Что плохого он вам сделал?

— А вы почитайте в интернете. Сначала он меня «животным» обозвал. А потом уже я сказал, кто он такой. (Обращаясь к брюнетке.) Любимая, дай мне шубу. Я ноги укрою. (Укрывает ноги.)

— Если вы сейчас с ним встретитесь, как сложится ваше общение?

— А я у него спрошу: почему он так сделал? И вот ему придется объяснить. Дам по пузу — чтобы больше так не говорил.

— Эээ…

— Что вы так смотрите?

— Вы сами говорили, что борец должен быть выше оскорблений.

— Ну, оскорблять на ровном месте тоже нельзя.

— Объясню его логику: вы постоянно скандалите, попадаете в довольно мерзкие истории — со стороны это выглядит вполне животным поведением.

— Но это ведь не было. Если бы было — поверьте мне, я бы уже давно сидел в тюрьме.

Катафоты

— Почему ни в одном интервью вы не признаете, что в молодости какое-то время провели в тюрьме?

— Я не попадал в тюрьму.

— Президент федерации самбо Санкт-Петербурга Алексей Малый сказал недавно: «Все мы помним, что по молодости Александр отсидел срок».

— По какой молодости? А вы посмотрите: они еще татуировки мои расписывали, какой-то опер их значение объяснял. Наговаривают. Татуировки — это мое хобби.

— Просто у вас специфические татуировки.

— Нормальные татуировки.

— «Никогда не стану на колени» — тоже неспецифические?

— Хех, это как катафоты на велосипеде — чтоб издалека видели.

— Ну а «Пойдете за правдой — сотретесь до жопы»?

— Еще раз говорю: хобби.

— Почему вы выбирали именно такие надписи и рисунки?

— Нравились. У меня сосед в Осколе был засиженным кольщиком. Вот и все.

— А он не говорил, что такие звезды вроде как можно накалывать только, если ты вор?

— А где вы у меня звезды видели?

— Сейчас не вижу. Потому что на их месте тучи.

— Хех, нет, не говорил. Он меня — как под копирку с себя. Что на нем было, мне нравилось, и я говорил: «А наколи мне тоже». Такие звезды не только воры колят.

— Так с чего Алексей Малый решил сказать про тюрьму?

— Это надо у него спрашивать. Он говорит неправду.

— Вы жалеете хоть об одной из татуировок, сделанных в молодости?

— Нет.

— Почему вы тогда перебили те самые звезды?

— Потому что у молодежи неправильное понимание. Они смотрят, лезут в интернет и начинают, грубо говоря, блатовать. У них складывается неправильное понимание.

Денег с меня нужно

— Летом вы попали в еще одну историю — какие-то барышни отнесли на вас заявление в полицию. Что там произошло?

— Пришли в гости. Ушли и вызвали милицию. Выхожу — что случилось? Сказали, что денег с меня нужно. Ошибкой было, что я домой их привел.

— Ваш пресс-агент тогда сказал: «Скажем прямо, эти девушки — проститутки, которые, помимо платы за обычные свои услуги, захотели воспользоваться именем Александра и путем шантажа выманить у него еще денег». Что, они и правда были проститутками?

— Я не знаю, кем они были. Почему она так заявила — не знаю.

— Когда ваш первый брак распался?

— Давно. Не сошлись характерами. Решили по-нормальному разойтись.

— Как часто вы видите дочь?

— Очень редко. Она за городом живет. Ходит в садик, у нее очень много всяких занятостей.

Ни о чем

— О чем вы мечтаете?

— Ни о чем.

— Как можно ни о чем не мечтать?

— Мечтаю о детях. Чтобы мне любимая родила как минимум троих. Ну и плюс пару миллионов — о них тоже мечтаю.

— Миллионов — долларов?

— Конечно. На рубли сейчас не проживешь.

— Дай Бог у вас появится сын, он подрастет, наткнется на подборку новостей о вас за 2013 год и спросит: «Ого! Папка, ты и правда все это творил?» Что вы ответите?

— Скажу: «Нет. Злые языки». (Смеется.)

— Как думаете, поверит?

— Конечно, поверит. Как мне можно не верить? (Смеется.)