Алина Загитова — РБК: «Есть мысль полететь в космос»

— Перед итоговой пресс-конференцией на Кубке «Первого канала» вы сказали, что еще никогда не были так счастливы. Откуда столько эмоций? Ведь турнир задумывался по большей части как шоу.

— Я могу сказать, что это чисто в команднике были такие эмоции. То есть когда у нас была Олимпиада именно в командном турнире, я даже не успела проникнуться этими ощущениями, потому что потом надо было еще в личном выступать. Плюс большое значение сыграла пандемия. Из-за большого перерыва в турнирах эмоции у всех участников турнира в разы больше. Все были рады собраться вместе на льду. Поэтому в недавнем команднике я действительно получила огромное удовольствие.

— Настрой был только на личный турнир?

— Настрой был на Олимпиаду в целом. Личный турнир, конечно, особенный. В олимпийском команднике я только одну программу катала. Плюс на Олимпиаде все сконцентрированы на выступлениях и тренировках, ответственность перед страной большая, поэтому не получается в полном объеме насладиться общением с товарищами по команде — все нацелены на результат.

— То есть командный дух не ощущался?

— Ощущался, конечно, но по-другому. Каждый спортсмен испытывает гордость выступать за сборную на Олимпиаде — это вершина спорта. Именно ради этого работаешь и тренируешься практически все свое время, почти всю свою жизнь. На команднике «Первого» было весело, дружно, зажигающе. Все получили много адреналина.

— Возвращаясь к команднику «Первого канала». Насколько я знаю, вы вообще очень серьезно к нему отнеслись. С раннего утра были в «Мегаспорте», контролировали, кому какую форму класть, раскладывали пледы…

— Да, конечно, я отнеслась очень серьезно к своей задаче. Вы видели, что я с утра была на льду и готовилась, продумывала все до мелочей…

— И все-таки. В чем причина такой вовлеченности? Вы просто перфекционистка или же захотелось соревновательного антуража?

— Я, наверное, человек такой — перфекционист во всем. В принципе, я делала все это для команды. Чтобы им было спокойнее, увереннее, было меньше напряжения. Я изначально говорила, что в моей команде будет именно такая атмосфера — приятная, веселая, доброжелательная. Думаю, так и получилось.

— Помню, вы говорили, что всех настроите и все будет супер.

— Так и получилось — было супер. Моя задача скорее была создать вокруг нашей команды теплую и в то же время энергичную атмосферу. Настраивали на прокаты все-таки тренеры. За всех спортсменов болели фанаты фигурного катания, зрители смотрели по телевизору. Опять же, после большого соревновательного перерыва все спортсмены серьезно отнеслись к этим стартам. Как сказала Этери Георгиевна, это была репетиция командного турнира перед олимпийским сезоном.

— Можете сформулировать, в чем все-таки вы видели свою роль как капитана?

— Моя задача была в том, чтобы мы стали одной командой. Чтобы все почувствовали атмосферу командного турнира. В какой-то степени превратить это все в праздник.

— Выходит, вы были этаким ядром, лидером. Как вам эта роль?

— Мне понравилось (улыбается). Мне выпала честь быть капитаном команды, наша команда была классная. Команда соперников тоже была прекрасна. Думаю, мы вместе подарили большой праздник фигурного катания всем болельщикам.

Быть лидером — это в удовольствие, когда команда тебя ценит. Но я могу отметить, что никем не командовала! У нас все были такие инициативные: кто-то подкинет идею — и я такая: «О, прикольно!» Потом еще один и еще… Я ко всем прислушивалась, мы все это сделали вместе. Честно, было очень круто.

— Не командовали никем, кроме парней. Слышал, вы некоторым говорили хлопать потише.

— Просто я ко всем спортсменам подходила и спрашивала, как им удобнее. Знаю, что некоторым, например, лучше не хлопать. А кого-то, наоборот, надо сильнее поддерживать, выкрикнуть что-то даже, чтобы они собрались.

Например, Даша с Денисом (Павлюченко и Ходыкин — спортивная пара из команды Алины. — РБК), когда я к ним подошла, сказали, что им лучше не стоит хлопать. А мальчики же не слышали этого, у них драйв идет, хлопают, кричат, поддерживают, вот я им и говорила: «Потише!» Но только в этом случае.

«Стоит снять маску, и отношение сразу меняется»

— Для большинства фигуристов нынешний сезон получился скомканным. А у вас и учеба, и «Ледниковый период», и шоу, и рекламные съемки…

— Я еще школу закончила. Права получила, не стоит про это забывать. Действительно, очень много всего было.

— Сами для себя какое-либо конкретное событие выделяете?

— Какое-то одно даже выбрать не могу… Мне еще, кстати, 18 лет исполнилось! Тоже важно. Все события были разными, но очень значимыми для меня.

— Что все-таки насчет учебы? Помню, то ли вы, то ли Этери Георгиевна выкладывала, как вы готовитесь к сессии, засыпая на столе…

— Это Этери Георгиевна была. Мы с ней смеялись, и она такая: «Давай я к себе выложу». Ну я, конечно, согласилась. Но на самом деле я там не спала — просто прилегла и смотрела вниз, а все уже подумали, будто я засыпаю. Вообще на учебе я никогда не сплю! Задают много, но я заставляю себя не спать, учить материал. Бывает тяжело, учу до ночи.

— Прямо настоящее студенчество.

— Наверное, да, но я все-таки сплю нормально, потому что перед тренировками надо восстанавливаться. Сильно режим нарушать нельзя.

— Отчета по сессии, кстати, мы так и не увидели.

— Ну, все отлично.

— Сдали все на «отлично»?

— Не совсем (улыбается), но сессию сдала успешно. Это было тяжело, но все сдала. Как раз сегодня был последний экзамен — английский. Сложно, но я справилась.

— Что сложнее — идти на экзамен или на произвольную программу на Олимпиаде?

— На Олимпиаде, однозначно. Но вообще это абсолютно разные ощущения и, как я уже говорила, разный уровень ответственности. А также в уровне подготовки. В спорте я профессионал, у нас с тренерами до такой степени было все отработано до автоматизма, что казалось, будто бы все само собой делалось.

— Преподаватели как к вам относились?

— Знаете, все по-разному…

— А поблажки?

— Нет. Это я могу сказать сразу. Если честно, я думала, что ко мне будут относиться иначе, скажем так. С другой стороны, мне нравится, что я для них такой же обычный человек, как и все.

Были такие моменты даже в жизни. Захожу я куда-нибудь в маске — ко мне одно отношение. Снимаю ее — и все уже по-другому. Лично мне это не нравится. Мне кажется, ко всем людям нужно относиться одинаково хорошо.

— Но вы же олимпийская чемпионка, чемпионка мира, Европы... Кто, как не вы, заслуживает к себе особого отношения?

— Ну, у меня такой вот характер. Может быть, кому-то это нравится. Мне — нет.

— Важное уточнение — вы говорите о собственной популярности или про одинаковое отношение?

— Про одинаковое отношение ко всем людям. Считаю, так просто должно быть.

— Как, кстати, относитесь к этой самой популярности?

— Знаете, спокойно. Бывает, даже в маске узнают — по глазам. Меня вот это очень удивляет.

— В вашем случае это совсем не сложно.

— Да? (Смеется.) Мне кажется, надо так хорошо всматриваться, чтобы заметить меня. Я прямо всякий раз этому удивляюсь.

«Уже привыкла к критике»

— Как вообще возникла идея пойти учиться на журналистику? Казалось, вы к журналистам относились с предубеждением.

— На самом деле нет, я в целом к журналистам хорошо относилась. Просто, скажем так, бывают разные журналисты (улыбается). А почему пошла на журналистику… Честно скажу, я хочу развиваться. И мне кажется, я сломала этот стереотип, что спортсмен по умолчанию идет учиться в РГУФК (Российский государственный университет физической культуры). Правда ведь?

— В определенной степени — да.

— Ну вот. У всех была такая реакция: «Что?» В РГУФК я всегда успею поступить, но мне хотелось развить себя в другой сфере. И у меня это пока получается. Пока не знаю, куда меня приведет этот путь, но точно будет мне полезно по жизни.

— Но выбор был осознанный? То есть вы же преследовали какие-то цели, поступая на журфак?

— Перво-наперво мне хотелось развить себя в медиасреде. Чтобы я разговаривала хорошо — мне кажется, у меня уже получается лучше. А продюсирование… Если захочу, я и сама себя смогу продюсировать. Ну, если буду хорошо это делать, конечно (смеется). А вообще, мне кажется, развитие — это самое важное для человека.

— Наверное, все-таки спрошу. Вы же наверняка видели, что творилось вокруг «Ледникового периода». В частности, то, сколько критики на вас вылилось. Это сильно задевало?

— Честно, я уже привыкла. Фигурное катание вообще очень широко и массово сейчас обсуждается. Интерес у людей огромный. Кто-то восторгается, кто-то критикует — это нормально. Для себя я всегда ищу пути для саморазвития и знаю, над чем мне надо работать.

— С журналистикой понятно, а что насчет продюсирования?

— Для меня это что-то новое. Могу как себя, так и других продюсировать. Мало ли что в жизни сложится и что в итоге пригодится. Я вот, например, не знаю. Могу только сказать, что на тренировках жизнь точно не заканчивается. Но можно и тренером попробовать в будущем, почему нет? Или тем же журналистом.

— Насчет тренера. Раньше вы этот вариант активно рассматривали. Сейчас что думаете по поводу этого?

— Я не люблю загадывать на далекое будущее. Может, вообще в космос захочу полететь. Кстати, такая мысль в голове действительно есть.

— Ну, планы на прыжок с парашютом уже были.

— Наверное, сначала все-таки прыжок с парашютом, потом уже… Ну, посмотрим (смеется). В принципе, вестибулярный аппарат у меня хорошо работает.

«Проблемы со словарным запасом? Ну, мы имеем дело с реальностью»

— Вы давно сотрудничаете с Puma. Как проходит ваше партнерство?

— Замечательно! Я сотрудничаю с брендом уже не первый год и очень рада, что являюсь международным послом Puma. Мне кажется важным, когда ты можешь вдохновлять аудиторию на новые свершения и помогать развиваться в спорте, пусть даже начиная с самых маленьких шагов в этом направлении.

— Показалось, что пауза в соревнованиях и смена рода деятельности помогла вам стать чуть свободнее и раскованнее. Это правда?

— Это, наверное, следствие большого количества факторов. Я стала старше, у меня расширился круг общения, я познакомилась с новыми людьми, много где бываю. Например, тот же «Ледниковый период» помог мне раскрыться по-новому, и я это ощутила.

Там я начала общаться со звездами шоу-бизнеса, которые, знаете, за словом в карман не лезут. А я же такой человек, который всегда боится кого-то обидеть, но мне нужно было задавать достаточно провокационные вопросы. От меня этого требовали, и хочешь не хочешь, а работу выполнить нужно.

— Наверное, в этот момент стали лучше понимать нас — журналистов?

— Ну, все-таки я это делала в своей, скажем так, интерпретации. Чуть мягче.

— Вопросы, кстати, сами придумывали?

— Поначалу мне советовали, что мне сказать. Затем уже влилась, и мы все поняли, что мне самой будет легче придумывать. Потому что это будет исходить от меня. То есть я смотрю и спрашиваю о том, что мне интересно. Мне кажется, это и помогло мне ближе к концу «Ледникового периода» начать лучше разговаривать.

В принципе, с этим много работы было. Я очень много занималась с репетитором, очень много! Мы разговаривали о разных вещах. Вот, например, черная дырка в стене — опишите ее. Ну, черная… ну, дыра… Что про нее еще можно сказать? Это правда сложно.

— Вы так свободно говорите на эту тему? Я имею в виду словарный запас.

— Ну, мы имеем дело с реальностью. Я к себе отношусь критично, требую всегда от себя «лучше, выше, сильнее» — только так можно чего-то добиться. Я даже не могу сказать, что я идеально катаюсь, хотя многие такое говорят.

— Вы сейчас поражаете. Серьезно.

— Мне кажется, хорошо, что я это все говорю. Потому что это искренне.

«Много раз хотела вернуться»

— Давайте тогда максимально искренне — о главном. Вы сейчас смотрите соревнования?

— Отрывками — да. Если успеваю.

— С какими эмоциями?

— С обычными, наверное.

— То есть нет такого: мол, эх, сейчас бы туда?

— Есть, конечно. Я иногда ставлю себя на место человека, который выходит выступать. Вспоминаю свои ощущения. Ох, это очень сложно (смеется). Нужно перебарывать себя.

— За этот сезон хоть раз возникало желание вернуться?

— Да (сказала без раздумий).

— Сколько раз?

— Много (вздохнула и взяла паузу перед ответом).

— Что же вас останавливает?

— Есть некоторые моменты. Но есть и те, которые вдохновляют, и их очень много. Так что поживем — увидим.