Беги, Замп, беги. О выживании на войне, в авиакатастрофе, океане и плену

Читать в полной версии

Из первой части вы могли узнать о выступлении Замперини на берлинской Олимпиаде-1936, его знакомстве с Адольфом Гитлером, и о том, из-за чего спортсмен лишился олимпийского золота.

В новом материале читайте историю о мужестве, стойкости и выживании.

ВОЙНА

В 1941 году гитлеровская Германия вторглась на территорию СССР, а Япония, в свою очередь, стала готовиться к нападению на Соединенные Штаты. Отношения между странами становились все более напряженными, хотя имперское правительство медлило с принятием милитаристского решения, выжидая, когда появится удобный момент для внезапной атаки.

В ситуации, когда Америка находилась на пороге войны, Луи Замперини понимал: отмена Олимпиады – не худшее, что могло случиться. В сентябре 1941 года несостоявшегося олимпийского чемпиона зачислили в состав ВВС США, и он стал проходить в Хьюстоне и Техасе интенсивное обучение на штурмана-бомбардира. В результате страдавший от «воздушной болезни» Луи Замперини вынужден был регулярно бороться со своим психологическим недугом.

7 декабря 1941 года японцы напали на американскую военную базу, расположенную в Перл-Харборе. Самолеты с японских авианосцев атаковали беззащитные аэродромы и флот. Застигнутые врасплох американцы не смогли оказать должного сопротивления: было потоплено четыре линкора и два эсминца, американская авиация потеряла 188 боевых самолетов. Большая часть военной техники США, расположенной в регионе, оказалась уничтожена.

Атака на Перл-Харбор. Фото Globallookpress

Когда началась война с Японией, Луи Замперини, уже в чине младшего лейтенанта, вынужден был прекратить обучение и перейти к практике. Из титулованных американских атлетов военнообязанным стал не только Замперини. Его кумир «Галопирующий Гленн» Каннингем также отправился на войну, хотя медкомиссия, увидев его покрытые ожогами ноги, сначала не хотела зачислять спортсмена в армию. И только узнав, кто собрался на войну, врачи не осмелились противиться воле атлета, принесшего США немало мировых рекордов. Еще один бегун, Норман Брайт, также увидел перед собой красный свет. Врачи были крайне недовольны, обнаружив у него замедленный пульс – следствие изнурительных тренировок. Брайт решил проблему по-своему, пробежав три мили до соседнего рекрутского пункта, где обладателю мирового рекорда уже не стали отказывать.

В обязанности передислоцированного на боевые участки Луи Замперини входило обслуживание бомбардировщика B-24 Liberator: определение точного местонахождения цели при помощи высокотехнологичного бортового оборудования, вычисление оптимальной комбинации различных полетных факторов для проведения успешной атаки. Оборудование стоило около восьми тысяч долларов, что было целым состоянием по тем временам, и обладало, в том числе, большой стратегической ценностью – в случае авиакатастрофы Замперини должен был его уничтожить.

Американцы собирают на заводе самолеты B-24 Liberator. Фото AP

Летчики недолюбливали B-24 Liberator, часто уничижительно называя его «Летающий кирпич». В кокпите было слишком тесно для пилотов, которым иногда приходилось отправляться на 15-часовые миссии, кроме того, навигация работала с перебоями, особенно во время турбулентности. Зато из-за наличия дополнительных топливных баков B-24 мог находиться в воздухе довольно продолжительное время, что было безусловным преимуществом.

Замперини обычно располагался в носовой части самолета, у обзорного стекла, позволявшего рассматривать цели и принимать стратегически важные решения по ведению огня.

Когда команда Замперини прошла все необходимые тренировки, выяснилось, что самолет не так уж и плох. Одному из членов экипажа пришла в голову идея присвоить B-24 персональное название Superman. На носу B-24 появилось изображение героя комиксов, у которого в одной руке была бомба, а в другой – пулемет.

В ноябре 1942 года команду отправили на остров Оаху, где для Луи Замперини, по сути, и началась война. Он жил в необустроенных бараках с людьми, идущими на конфликт по любому поводу, ему приходилось бороться с москитами, страдать из-за отсутствия нормальной еды. Но самое неприятное начиналось, когда он занимал свое место в самолете и отправлялся исполнять долг. Каждый вылет на боевое задание грозил стать последним. Замперини регулярно терял друзей, смерть стала обыденностью, причем зачастую самолеты гибли не во время воздушных боев, а из-за трагических инцидентов, природных катаклизмов, ошибок пилотирования, технических неполадок.

При выполнении своих непосредственных обязанностей Луи Замперини проявлял незаурядное мастерство, показывая обнадеживающие результаты. Даже во время пикирования самолета по наводке Зампа в цель попадало около 75 процентов снарядов.

Луи Замперини на боевом посту. Фото AP

Находясь в армии, Замперини продолжать мечтать о славном спортивном будущем. В ситуациях, когда появлялась возможность передохнуть от боевых вылетов, Замперини устраивал пробежки у базы, надеясь, что Вторая мировая война скоро закончится, и тогда он сможет выступить на Олимпийских играх 1944 года. Его результаты по-прежнему впечатляли, Замп поддерживал себя в отличной физической форме, и делал это не зря – ему однажды придется перенести нагрузки, которые не выдержат девять человек из десяти.

Во время выполнения очередной сложной миссии бомбардировщик Луи Замперини едва не потерпел крушение. Американцы ввязались в бой с маневренными японскими истребителями Zero. Эти самолеты уже заработали себе мировую славу в военных операциях и пока еще опережали американские аналоги по техническим характеристикам. 

Японские летчики самолета Zero готовятся к боевой миссии. Фото AP

Превосходящие силы соперника, потери в личном составе, сложные погодные условия – все это работало против Замперини и его команды. Изрешеченный пулями, с пробоиной в корпусе, без одного из колес и с отказавшими тормозами бомбардировщик вернулся на базу только благодаря счастливому стечению обстоятельств и мастерству пилотов, сумевших остановить самолет при помощи двух парашютов. Этот вылет стал последним для некоторых членов экипажа, а Замп не только выжил, но и избежал травм. В то же время для Superman все было кончено, самолет уже не подлежал восстановлению.

Замперини рассматривает пробоину в фюзеляже. Фото awesomestories.com

После возвращения с операции на остров Фунафути Луи Замперини пережил очередные волнительные минуты, когда американская база подверглась неожиданной воздушной атаке. На остров дождем посыпались бомбы, взрывы убивали, калечили, оглушали людей, метавшихся в поисках укрытия. Когда японские бомбардировщики закончили свою работу и покинули место бойни, остров был усеян трупами. Луи Замперини отделался небольшой царапиной.

«Скажу вам одно: легкоатлетическое прошлое спасло мою жизнь, — скажет Замперини через много лет. – Я продолжал думать о своих тренировках, когда вел борьбу с врагами, когда мне приходилось терпеть голод и жажду. В легкой атлетике ты учишься находить способ улучшать результаты через еще большую нагрузку на организм. Но самое главное, в легкой атлетике ты не имеешь права сдаваться – никогда!».

Луи Замперини на треке, 1939-й. Фото AP

АВИАКАТАСТРОФА

Совершивший несчетное количество боевых вылетов на Гвадалканале самолет класса B-24D с серийным номером 41-24097, известный среди американских военных как «Зеленый шершень», 27 мая 1943-го не должен был отправляться на выполнение опасного задания. Даже при отсутствии тяжелого снаряжения, в полете самолет кренился хвостом книзу, что говорило о явных технических неполадках. Ранее с бомбардировщика нелегально снимали различные детали в пользу проверенных самолетов, поскольку для выполнения стратегически важных боевых задач «шершень» старались не задействовать – он отправлялся на рейсы в крайних случаях, в основном, для транспортировки продовольствия.

Но в роковой майский день бригаде американских летчиков пришлось пойти на большой риск ради выполнения неотложной поисковой миссии – пропал авиалайнер летчика Клэренса Корпенинга, предположительно сбитый у острова Пальмира. Самолет группы Замперини оказался непригодным для выполнения боевых задач, поэтому на поиски пропавшего бомбардировщика мог отправиться только дефектный «шершень». Механики долго копались во внутренностях B-24D, пытаясь что-то придумать и на скорую руку ликвидировать неисправности, после чего заверили пилотов – лететь можно. Существенно измененный состав команды Замперини отправлялся в неизвестность, на самолете, с которым плохо был знаком главный пилот, привыкший к Superman.

«Зеленый шершень». Фото b24bestweb.com

Поиски авиалайнера проходили в непростых условиях: обзору мешали густые облака, плотным ковром нависшие над водой, в связи с чем разведывательному самолету пришлось опуститься на расстояние в восемьсот метров от поверхности Тихого океана. Внезапно из строя вышел один из пропеллеров. Бортовой инженер, пытаясь исправить положение и зафлюгеровать воздушный винт, допустил техническую ошибку, вырубив еще и второй двигатель. Таким образом, половина двигателей B-24D, находившегося в тысяче километров от суши, перестала функционировать. На борту началась паника — одиннадцать членов экипажа понимали, что надвигается катастрофа. Спасти самолет, который был в аварийном состоянии еще до вылета, могло теперь только чудо. Спустя несколько минут бомбардировщик рухнул в океан.

Удар пришелся на фюзеляж и левое крыло, в результате B-24D наполовину перевернулся. Замперини, оглушенный взрывом, все же был в сознании и почувствовал, как океан проглатывает его вместе с обломками машины. В какой-то момент «шершень» начал всплывать за счет спрессованного в салоне кислорода, но вода стала быстро заполнять самолет, и его снова потянуло вниз.

От недостатка кислорода сознание Замперини помутилось, гидравлическое давление сжало ему череп. Весь опутанный проводами и кабелями, прижатый лафетом, он был не в состоянии вырваться из ловушки. «Я застрял в тисках смерти, — напишет Замп в своей автобиографии. — Путь разрушения сокрушал меня. Могила была все ближе. Ангел смерти противостоял мне. В полном отчаянии я обратился к Господу с мольбой о помощи. Из своего храма он услышал мой голос. И тогда Господь спустился ко мне и вытащил из глубоких вод».

В какой-то момент Замперини, цеплявшийся за жизнь все с большим трудом, вдруг почувствовал свободу от пут, и вложил все свои силы в очередной рывок, но только теперь не вперед, к финишу, как было, когда он устанавливал рекорды на треках, а наверх, к спасительному кислороду. Младший лейтенант выбрался из самолета через отверстие в фюзеляже, изодрав спину, и поплыл к поверхности, преодолевая расстояние в двадцать метров. На нем был спасательный жилет «Мэй Уэст», названный в честь голливудской звезды тридцатых годов, прославившейся своими пышными формами. Жилет оказался не сильно поврежден и, надувшись, вытолкнул Зампа из воды.

Мэй Уэст. Фото Globallookpress

Наверху он увидел ужасающую картину. Повсюду полыхали обломки самолета, густое черное облако гари закрыло небо, так что дышать можно было с трудом. Вокруг Замперини плавали трупы товарищей по оружию, многие из которых были разорваны в клочья, и уже нельзя было разобрать, кто есть кто. «Я наглотался тошнотворной субстанции – смеси из соленой морской воды, бензина, гидравлической жидкости и крови, — вспоминает Замперини. – Рядом, к счастью, был нейлоновый шнур от парашюта, прикрепленного к спасательному плоту. Я притянул плот к себе и забрался на него». Также был найден еще один спасательный плот, в итоге Замперини связал их через кольца при помощи шнура. Плоты оказались небольшими, но прочными. Каждый был сделан из двух слоев холста, покрытого резиной и разделенного при помощи переборки на два надувных блока.

Из членов экипажа в живых осталось лишь три человека. Первым Замперини обнаружил Рассела Филипса. Лицо сослуживца было залито кровью, но рана оказалась не смертельной – Луи затащил раненого на борт. Еще одним выжившим оказался Францис Макнамара, который вскоре тоже оказался на плоту.

Лейтенант Рассел Филипс был главным пилотом «шершня». На базе в Гавайях этот тихий, скромный человек стал соседом Замперини по комнате, а заодно – лучшим другом. Он виртуозно пилотировал, не раз и не два спасая команду от крушения, вот только в тот майский день спасти самолет не смог бы и лучший летчик в мире. Помимо раны головы, у Филипса были и другие повреждения – он сломал палец и лодыжку. Замперини оказал ему первую помощь и принял командование группой.

Рассел Филипс. Фото laurahillenbrandbooks.com

Сержант Францис Макнамара, в свою очередь, был стрелком, который обстреливал мишени с хвоста самолета. Замперини и Филипс еще не успели узнать его в полной мере, так как он был одним из новичков команды. В итоге сержант оказался слабым звеном в группе выживших.

ОКЕАН

«У меня была спецподготовка, которая способствовала выживанию, — раскрывает секрет своего успеха в те дни Замперини. — Я прошел спорт высших достижений, был бойскаутом, специалисты рассказали мне об основах выживания, кроме того, я обучался на курсах альпиниста. Мне объяснили, как выживать на суше, на воде и в горах. Наконец, я прошел продвинутый курс оказания первой помощи. Так что я был единственным в океане, кто оказался готов к испытаниям».

Из подручных средств на плотах были обнаружены плоскогубцы, отвертка, сигнальный пистолет, рыболовные крючки, катушка лески, несколько воздушных насосов и комплекты резины на случай, если надувной плот даст течь. Также на борту оказалось шесть плиток шоколада и несколько банок воды. Учитывая, что в океане жертвам авиакатастрофы предстояло провести 47 дней, продовольственные запасы можно считать крайне скудными.

Первое время младшему лейтенанту, ставшему лидером группы, пришлось прилагать немало усилий для восстановления боевого духа товарищей. Францис Макнамара был очень плох, он стал резко сдавать. Сержант вел себя обособленно, постоянно бормотал что-то нечленораздельное и представлял опасность для группы. Замперини пытался с ним разговаривать, пробовал найти точки соприкосновения, но обнаружить рычаг, который бы подействовал, никак не удавалось. Уже на второй день случилось непоправимое. Утром Замперини, потянувшись к отсеку с провизией, обнаружил, что шоколадных батончиков не осталось. Макнамара съел все, и теперь можно было рассчитывать только на сырую морскую пищу.

Случались и другие неудачи. Особенно тяжело было наблюдать за самолетами B-25, которые разыскивали пропавшую группу, однако надувной плот оказался вне зоны видимости спасателей. Замперини пытался подать сигнал при помощи сигнальных ракет, а также желтой краски, разливаемой вокруг плота, но и это не помогло. Покружив какое-то время над местом крушения бомбардировщика, самолеты отправились на базу, что привело потерпевших в отчаяние.

Самолеты B-25. Фото AP

Тогда Замперини попытался придумать для товарищей по несчастью развлечения – пел американский гимн, готовил воображаемую еду. В реальности за время, проведенное в открытом океане, рацион питания выживших составил десяток-другой крошечных рыбин, две акулы, три птицы и четыре альбатроса.

Удить наловчился Замперини. Главной проблемой был поиск приманки. В один из первых дней на плот опустился альбатрос, которого поймали и убили. На его мясо стала клевать рыба. Преодолевая тошноту, узники океана употребили в пищу сырой улов. И если первый альбатрос пах слишком неприятно, из-за чего его есть не стали, то второй оказался уже менее противным. Несмотря на временные удачи, периодами есть было абсолютно нечего. Зато с водой повезло немного больше – иногда шли проливные дожди.

Настоящей напастью стали акулы. Чуя потенциальную добычу, хищники преследовали людей. Некоторые из них были столь большими, что оказались длиннее плота. Они находились так близко, что можно было протянуть руку и коснуться их. Одна акула, которую члены экипажа стали узнавать среди прочих, преследовала плот много дней. Периодически она высовывалась из воды и как будто рассматривала людей. Замперини в таких случаях брал весло и бил акулу по голове, но она приплывала снова и снова.

Фото Globallookpress

На 27-й день в небе наконец-то появился самолет. Было невозможно идентифицировать его, но отчаявшиеся американцы решили рискнуть и совершили выстрел из сигнального пистолета, а также использовали краску для обозначения места нахождения. К несчастью для Замперини и его товарищей, это был японский истребитель KI-213. И японцы плот заметили. Начался обстрел живых мишеней. Выход был один – прыгать за борт и прятаться от пуль под связкой плотов. Американцы пошли на это, зная, что в воде полно акул. Японские пулеметчики не жалели пуль, которые проходили сквозь плот и лишь чудом не задевали людей. Обстреляв мишень в первый раз, истребитель улетел, чтобы совершить новый заход к цели. Филипс и Макнамара вернулись на борт, у них больше не было сил оставаться под водой. Только Замперини остался в океане. Выдержав очередной обстрел, а также отразив несколько акульих атак, неожиданно ударяя хищниц по носу, как ему советовали на курсах выживания, Замп забрался на плот и был поражен, увидев, что ни один из его товарищей не пострадал. Японцы еще несколько раз обстреляли плот, но вновь это не принесло им результата – слишком мелкой была цель, а спуститься на нужное для точной стрельбы расстояние возможности у истребителя не было. В свой последний заход KI-213 сбросил глубинную бомбу, но она не сработала.

Радость от спасения быстро уступила место отчаянию. Один из плотов представлял собой бесформенную массу и был уже непригоден для использования. Группе из трех человек пришлось расположиться на единственном плоту, который с трудом их удерживал. В нем оказалось множество пулевых отверстий, но воздуха было достаточно, чтобы держаться на плаву. Один из секторов плота сдулся, и в этот момент нужно было действовать решительно. На борту остался лишь один из насосов. Им удалось накачать плот полностью, даже несмотря на пулевые отверстия. При помощи специального материала Замперини, пока его напарники отбивались от акул и вновь работали насосом, заделывал перфорированные участки плота. Ночью он не мог этим заниматься из-за нулевой видимости, поэтому команде приходилось поддерживать плот на плаву при помощи активной работы насосом. Уставшие и опустошенные, люди работали из последних сил.

Еще несколько дней ушло на то, чтобы привести оставшийся плот в годное состояние. Сложнее всего было обрабатывать участки на тех частях плота, которые скрывались под водой. Приходилось выпускать воздух из нужных секторов, выворачивать их, сушить, и только потом заделывать дыры. Но и с этой задачей команда справилась! Более того, вскоре Замперини ненадолго решил проблему отсутствия продовольствия. Удалось убить и разрезать при помощи зеркала несколько акул. Благодаря курсам выживания Замперини знал, что в пищу можно употреблять только печень акулы.

И все же, обойтись совсем без потерь не удалось. Через шесть дней после обстрела сержант Макнамара скончался. «Мы произнесли речь и спустили его тело в воду», — вспоминает Замперини.

Для оставшихся в живых настал «Час Х». Сил уже совсем не осталось, с каждый днем надежда на чудесное спасение становилась все призрачнее. У двух американских солдат, покрывшихся язвами, страдавших от галлюцинаций и истощения, обросших длинными бородами, не осталось ничего, кроме этой призрачной надежды.

Спустя четырнадцать дней после смерти сержанта, двенадцатого июля, судьба все-таки смилостивилась над американцами, направив плот к суше, а точнее – к Маршалловым Островам. Замперини и Филипс преодолели в общей сложности 3,2 тысячи километров, прежде чем их ждало спасение.

Маршалловы острова, военное время. Фото AP

Бойцы направлялись к берегу одновременно с лодкой, полной японцев, заметивших плот и бросившихся в погоню. Замперини и его товарищ уже смутно напоминали людей и представляли собой обтянутые кожей скелеты. Они не могли уйти от погони. Самостоятельно попасть на сушу им так и не удалось, пленникам (теперь уже не океана, а вражеской армии) пришлось перебраться с плота на лодку под дулами японских ружей.

«Мы были так слабы, что с трудом могли шевелиться, — говорит Замперини. — Мой обычный вес составлял семьдесят пять килограмм, но в тот день я весил всего тридцать шесть. Кто-то сунул воды и несколько черствых булочек. Это была наша первая еда за восемь дней».

Первое время к пленникам относились вежливо. Их угостили сигаретами, шоколадом, кокосовым молоком и даже бутылкой коньяка. Японский врач внимательно осмотрел их и оказал необходимую помощь. Историю выживания в океане слушала целая группа японцев, некоторые из них смотрели на пленников с нескрываемым восхищением. Но человеческое отношение к Замперини и Филипсу длилось недолго. Пленникам сообщили, что следующим их местом дислокации будет печально известный атолл Кваджалейн, где японцы казнили своих заложников. Вскоре Замперини и Филипса разлучили, разместив в разных тюремных камерах.

С этого момента для Зампа началось новое испытание.

ПЛЕН

Замперини втолкнули в тесную камеру с деревянными прутьями в качестве тюремной решетки. Небольшой квадрат в стене пропускал тусклый дневной свет, помещение кишело насекомыми, в том числе вшами, блохами и москитами, которые немедленно стали досаждать новому заключенному. Источавшая зловоние яма у стены служила нужником.

С первого дня пленения Замп перестал считаться человеком, с ним обращались как с животным и даже хуже. В своей жестокости японцы недалеко ушли от немецких союзников, уничтожавших людей в концлагерях.

Страдая от насекомых, недоедания и недосыпа, Замперини терпел унижения, мечтая о том, что когда-нибудь все прекратится, и он вновь окажется дома. Но с каждым днем цель казалось все менее достижимой. Лишь вера в себя и в удачу помогала Замперини не отчаиваться. Позже он скажет, что вера в тех условиях была куда важнее всего остального.

Изучая камеру, Замп обнаружил на стене гравюру с именами девяти американских военнопленных. Это были морские пехотинцы, приговоренные к казни. Замперини запомнил их имена с надеждой когда-нибудь сообщить об их судьбе на родине.

Все чаще его посещали мысли, что однажды откроется дверь и охранники придут за ним, чтобы отвести на место экзекуции. Каждый прожитый день становился подарком судьбы. Точно так было и на плоту, только вместо акул Зампа теперь преследовали не менее хищные японские надсмотрщики, любимым развлечением которых было унижение военнопленных.

Учитывая, в каком состоянии Замперини находился после изнурительного полуторамесячного дрейфа по океану, остается только удивляться, как его истощенный организм выдерживал новые испытания. Через пару недель после пленения у него начался кровавый понос, но врач не торопился заглянуть к больному в камеру и как-то облегчить его страдания. За малейшее нарушение внутреннего распорядка младшего лейтенанта армии ВВС США избивали. Скудная еда, подаваемая Замперини, была малопригодна к употреблению. Но чтобы жить, приходилось есть все, что давали. Рисовые шарики, насыщенные грязью и личинками, были основным блюдом для узников. От одного их вида мутило, но Замп терпел.

Несколько недель бывшему спортсмену вкалывали какие-то препараты, обращаясь с ним как с подопытным кроликом. Тысячи других пленников, над которыми японцы ставили эксперименты, погибли, но герой берлинской Олимпиады смог выдержать и это.

Японский врач осматривает американского военнопленного. Фото AP

Замперини регулярно вызывали к японским офицерам, которые проводили допросы. У штурмана-бомбардировщика пытались выяснить технические характеристики американских самолетов, а также местоположение военных баз. Замперини старался отвечать уклончиво, скрывать детали, или же вводить японцев в заблуждение. Каждый раз, попадая к офицерам, он чувствовал, как им хочется втоптать его в грязь, как они словно бы соревнуются друг с другом и пытаются выяснить, кто способен сильнее задеть чувства пленника. Офицеры всегда курили при нем ароматные сигареты, пили газированные напитки, употребляли пищу, от которой шел соблазнительный запах. Замперини оставалось наблюдать за этими пышными трапезами и медленно сходить с ума.

Японцы, бессистемно казнившие заключенных, в итоге не стали уничтожать статусного военнопленного в Кваджалейне. На 42-й день заключения, 26 августа 1943-го, Замперини вместе с Филипсом отправили в Йокогаму.

На новом месте действовали еще более строгие распорядки. В камерах стояла гробовая тишина, людям запрещалось разговаривать друг с другом, за нарушение этого железного правила наказывали в специальной камере пыток – единственном месте, откуда доносились голоса.

Заключенных заставляли работать. Они разгружали десятитонные суда, наполненные углем. Работа была настолько тяжелая, что многие не выдерживали нагрузок и умирали на глазах у товарищей по несчастью.

Любимым занятием новых надсмотрщиков Луи Замперини было наказание нарушителей в виде отжиманий на унитазе. Эта экзекуция неизменно заканчивалась погружением головы заключенного в зловонную жидкость.

«Когда японцы узнали, что я был звездным бегуном, они сломали мне нос в трех местах», — рассказывает Замперини. Однажды, во время пробежки, Луи почувствовал себя плохо и отстал от группы. У него поднялась температура, покрытое синяками и ссадинами изможденное тело отказывалось повиноваться. Японцы, помня о легкоатлетическом прошлом Замперини, вышли из себя, подумав, что тот симулирует. Заключенному сказали, что если он не вылижет до блеска свои ботинки, то будет убит за симуляцию. Услышав отказ, один из охранников расстегнул ремень и принялся бить Луи пряжкой по голове, но убивать американца вновь не стали.

Каждому охраннику давали специальные прозвища, которые характеризовали его сущность. Один из них, по кличке Шарлатан, как-то попросил Замперини поймать и помыть рыбу, находившуюся в грязном корыте. За некоторое время до этого Замп видел, как двое японцев мыли в том же корыте ноги. Он подошел к корыту и заглянул в него, увидев полусгнившую рыбу, от которой исходил резкий неприятный запах. Замперини отшатнулся, к нему немедленно подбежал Шарлатан и несколько раз ударил по лицу. А вечером в миске, просунутой в дверь, Замперини увидел ту самую рыбу. Есть ее он отказался, за что получил еще несколько ударов.

Лагерь для военнопленных близ Йокогамы. Фото AP

Замперини испытывал не только биологический голод, но и информационный. Японцы, естественно, не сообщали, что в войне произошел коренной перелом, вместо этого они выдвигали абсурдные версии — к примеру, по их словам, японские бомбардировщики разбомбили Вашингтон, президент США взят в плен, а штаты превратилась в выжженную пустыню. Никто в эти утверждения не верил, а чтобы все-таки узнавать хоть какие-то вести с полей, заключенные наловчились красть японские газеты с военными картами.

Зимой в камерах было холодно, поскольку зарешеченные окна оказались без стекол. Если бы не помощь одного из заключенных, осенью передавшего легкоатлету свою куртку, Замперини мог не пережить зиму, поскольку его организм был сильно ослаблен.

Очень тяжело приходилось Зампу на допросах. Как-то раз он признал в японском следователе своего бывшего сокурсника по калифорнийскому университету – Джеймса Сасаки. Это был японский шпион, который докладывал начальству о перемещениях американских кораблей в Лонг-Биче. Живя в Америке, Сасаки старался крутиться среди высокопоставленных чиновников и выведывать у них стратегически важную информацию. Как только началась война, Сасаки бежал на родину и стал работать в лагере для военнопленных. Когда-то он был хорошим другом Замперини, но в лагере их отношения стали развиваться по новому сценарию.

«Сасаки потребовал, чтобы я начал с ним сотрудничать и распространять антиамериканскую пропаганду, — признается Замперини. – Я отказался. Разозлившись, он приказал, чтобы я принял участие в забеге с участием хорошо подготовленных японских стайеров. Я был похож на скелет, но вызов принял и одержал победу». С этих пор Зампа регулярно заставляли проводить забеги с японцами. Он вынужден был участвовать в показательных соревнованиях, в противном случае охранники грозили наказать всех заключенных. Если он побеждал, его избивали с особой жестокостью, но Замперини получал особое удовольствие, когда финишировал первым и слышал рев сокамерников, которым своими победами он поднимал настроение. Оказалось, что Замперини, сбросивший немало килограмм, обрел легкость, и даже несмотря на боль в ногах, легко мог справиться с любым соперником.

Спустя несколько недель, насыщенных пытками и издевательствами, Замперини согласился на условия Сасаки, но потребовал, чтобы ему дали возможность написать текст самостоятельно. Американца привезли на Radio Japan и сделали аудиозапись. У Зампа появилась возможность обратиться к родным.

«Здравствуйте, мама и папа, родственники и друзья! С вами говорит ваш Луи. Впервые за последние два с половиной года вы слышите мой голос. Уверен, он звучит точно так же, как в тот день, когда я отправился на войну. Я здоров и с нетерпением жду дня, когда мы вновь будем вместе. Я нахожусь в лагере для военнопленных, со мной обращаются в соответствии с правилами военного времени. Начальники лагеря относятся ко мне с добротой, они не бьют меня.

Пока не забыл, папа, позаботься о моих ружьях. Хочу, чтобы мы с тобой славно поохотились, когда я вернусь. Мама, надеюсь, ты все так же талантлива на кухне. Я часто вспоминаю замечательные кексы и торты, которые ты готовила. Надеюсь, мой братец Пит все так же навещает тебя каждую неделю? Ваш любящий сын, Луи».

Также Замперини рассказал о нескольких сокамерниках, раскрыв для их родных информацию о том, что они живы.

Таким образом, в 1944 году в США узнали о том, что Луи Замперини, числившийся давно погибшим, выжил в авиакатастрофе. Еще в июне прошлого года, вскоре после крушения самолета, президент США Франклин Рузвельт прислал семье прославленного американского бегуна письмо с соболезнованиями в связи с гибелью Замперини, ему посмертно было присуждено Пурпурный сердце. «Узнав, что я все-таки жив, семья была потрясена!» — грустно улыбается Замперини.

Пурпурное сердце. Фото AP

Сасаки остался доволен радиовыступлением. Однако он потребовал, чтобы Замперини еще раз принял участие в аудиозаписи антиамериканской пропаганды, только на этот раз – с использованием текста, составленного японцами. Но младший лейтенант уже добился желаемого и наотрез отказался. На радио с ним обращались очень любезно, сводили в ресторан, угостили едой первого сорта, но Замперини твердо стоял на своем, отказываясь делать новое заявление. В результате с японским следователем случился истерический припадок, он распорядился отправить Замперини в токийский лагерь к печально известному сержанту Муцухире Ватанабе, который был едва ли не самым жестоким среди своих коллег.

Ватанабе рос в богатой, интеллигентной семье, женился на красивой девушке, воспитывал шестерых детей. Он получил высшее образование, считался перспективным журналистом, но когда началась война, открылась его настоящая сущность. В армии, несмотря на статус, он получил невысокую должность капрала, что, возможно, сказалось на его поведении. Заключенные называли его психопатом, разозлить его могло что угодно, даже без серьезного повода он мог избить любого из заключенных. Капрал с особым удовольствием играл на чувствах пленников. Он уничтожал все, что было им дорого — семейные фотографии, памятные подарки.

Так получилось, что Замперини вошел в число самых нелюбимых заключенных Ватанабе. Однажды он заставил Зампа держать поднятую над головой двухметровую деревянную балку. Спустя 37 минут капрал ударил пленника кулаком в живот, в результате балка упала Замперини на голову, и тот потерял сознание.

«Мы быстро осознали, насколько озлобленными были японцы, — вспоминает Замперини. — С детства их обучали быть самураями, они все отлично подготовились к военному времени. У нас появилась бесконтрольная ненависть к угнетателям, не только из-за того, что они причиняли боль (к тому же, лично я нормально ее переносил). Больше всего выбивало из колеи другое — то, что они унижали нас. Это происходило каждый день, и я не мог смириться с таким обращением. Для них я был ничтожеством».

22 августа 1945 года по тюремным камерам поползли слухи, что японцы готовятся провести зачистку лагеря и уничтожить всех военнопленных. Но те решили дать отпор. В лагере Замперини находилось 1,2 тысячи заключенных, на которых приходилось всего двенадцать охранников. Японцы были вооружены до зубов, но план заключенных был таков – всей массой навалиться на истязателей и попробовать прорвать оборону. А вот что будет дальше, об этом составители плана побега старались уже не думать. Но, к счастью, бежать под пули, навстречу мнимому спасению, не пришлось.

Япония проиграла войну. В августе 1945-го охранники неожиданно исчезли из лагеря, и его узники, не веря в свою удачу, вышли из камер свободными.

Замперини, мало похожий на человека, едва живой вышел из парадных ворот и поднял голову – над лагерем кружил самолет B-29, спугнувший охранников. Замп приветствовал пилота-освободителя, с которым через много лет встретится в Чикаго и наконец-то расскажет, как он ему благодарен за долгожданное освобождение.

 B-29 пролетает над Японией. Фото AP

Домой Замперини отправился не сразу. Его долго приводили в чувства. Когда эйфория после освобождения из плена прошла, начали сказываться болячки. Только 5 октября 1945-го Замперини спустился с трапа самолета к родным, которых не видел много лет. Встреча вышла эмоциональной. Мама Замперини крепко обнимала сына, не в силах поверить в свое счастье. Никто не мог сдержать слез, но это уже были слезы счастья. «Я почувствовал, что жив. До этого я был мертв, но в тот момент во мне шевельнулась жизнь», — говорит Замперини.

Луи Замперини в семейном окружении. Фото AP

Дома его засыпали наградами. Легендарному спортсмену и участнику Второй мировой войны присвоили звание капитана и вручили Авиационную медаль, Пурпурное сердце, медаль «За освобождение Филиппин», медаль «За азиатско-тихоокеанскую кампанию», медаль «За Американскую кампанию».

Луи Замперини был рад, вот только улыбка выходила вымученной. У него было тяжелое посттравматическое нервное расстройство, болезненные воспоминания удавалось приглушить только при помощи крепкого алкоголя. Зампа преследовали кошмары, вновь и вновь он видел лица своих погибших соратников по оружию. Его мучил грозный вид акульих плавников, рассекавших воду возле хрупкого плота, изрешеченного пулями. В холодном поту просыпался он от звериного рыка жестоких японских охранников, которые пытались сломить его дух, и продолжали преследовать даже после войны – в воспоминаниях.

Кто знает, что стало бы с Луи, не повстречайся он в 1946-м с Синтией Эплуайт, очаровательной девушкой с пышной шевелюрой и красивыми глазами, которая вытянула его из пропасти. Она окружила его любовью, заботой и делала все, чтобы он вычеркнул из памяти события тех дней.

Эплуайт и Замперини. Фото AP

Но бороться с кошмарами Зампу было непросто. Однажды он проснулся в холодном поту и едва не задушил Синтию. К счастью, девушка была на редкость терпеливой. 20 мая 1946 года Замп сыграл свадьбу и был счастлив в браке вплоть до смерти Эплуайт в 2001-м.

ПОСТСКРИПТУМ

Алкогольная зависимость потихоньку сошла на нет, и Замп решил вернуться в большой спорт.

«Началось все с легких прогулок, подъемов по лестнице, пешего туризма в горы, — вспоминает Замперини. — Я показал неплохой результат на коронной дистанции в милю – 4,18. Проблемы начались, когда я попробовал бежать быстрее. Я травмировал колено и лодыжку в тюрьме, когда носил тяжелые мешки с углем. Это сыграло свою роль.

Во время одной из пробежек я почувствовал дикую боль – показалось, что в икроножной мышце произошел взрыв. Боль была столь сильной, что я упал. Мне не пришлось долго размышлять, чтобы придти к выводу, что ситуация безнадежна. Однажды я прекратил тренировки. Вновь пришлось переключиться на алкоголь. Стресс вернулся и ударил еще крепче».

Так разрушилась мечта Луи об участии в Олимпийских играх 1948 года. Не получи он травмы в Японии, на Играх он был бы одним из фаворитов. Почему нет? Zamp the Champ неоднократно доказывал, что способен добиваться удивительных результатов – как в спорте, так и в жизни.

Ничто не могло раздавить этого человека. И даже вынужденный уход из легкой атлетики не сломил Луи Замперини.

Помогла жена, которая посоветовала поговорить с евангелистом Билли Грэмом. Их встреча прошла в Лос-Анджелесе. Замп услышал те слова, в которых нуждался. Грэм быстро разобрался в проблемах бывшего военнопленного и дал ему один совет – полюби врага своего. Замп простил японских истязателей, которых еще недавно мечтал стереть с лица земли.

В октябре 1950-го, спустя пять лет после освобождения, Замперини вернулся в Японию для дачи показаний. Он встретился с бывшими охранниками. Те ожидали чего угодно, но только не той реакции, которая последовала. Замперини тепло обнял каждого из тех, кто когда-то унижал его достоинство и находил все новые способы делать жизнь американского пленника невыносимой.

Встречая недоуменные взгляды, Замперини улыбался и протягивал японцам экземпляры Нового Завета. Там же он встретил Сасаки. «Я прощаю тебя!» — сказал ему Замп.

Только с Муцухире Ватанабе встретиться не удалось.

Вернувшиcь домой, Замперини зажил счастливо – демоны из прошлого больше не беспокоили его. Он был преподавателем, работал в сфере недвижимости, катался на лыжах, занимался бегом, альпинизмом и даже скейтбордингом. Зампа приглашали на телепередачи, у него брали интервью и автографы, с ним желали общаться персональные поклонники. При помощи профессионалов он написал две книги о своей жизни.

В 1984-м страна наградила Луи Замперини почетной возможностью нести факел с олимпийским огнем в «Колизей» Лос-Анджелеса, на стадион, где он когда-то выступал, и где ему аплодировали болельщики.

В январе 1998, когда Замперини исполнился 81 год, он вновь отправился в Японию, на Олимпиаду в Нагано. Он думал наконец-то увидеться с Ватанабе, который был в добром здравии. Говорят, экзекутор согласился встретиться с Замперини, но родственники капрала сделали все возможное, чтобы отменить свидание.

Через семь лет Замперини пригласили в Германию, где он посетил Берлин и вновь увидел места своей олимпийской славы.

Луи Замперини был всюду востребован, он с радостью откликался на приглашения, посещал разные страны. Его личность всегда интересовала журналистов, с которыми Замперини охотно общался. Он поражал собеседников ясностью ума, откровенностью, чувством юмора и способностью увлекательно говорить на любые темы.

Неудивительно, что Анджелина Джоли, познакомившись с Замперини во время съемок фильма о нем, была очарована и не раз говорила, что он морально помог ей в борьбе с жизненными неурядицами. Услышав от Замперини историю его жизни, Джоли поняла, что даже в самых безвыходных ситуациях нельзя отчаиваться и нужно верить в лучшее. 

Анджелина Джоли и Луи Замперини. Фото Universal Pictures

Вплоть до конца жизни Луи Замперини был активен – даже в восьмидесятилетнем возрасте его часто видели катающимся на скейтборде.

2 июля 2014 года Замперини умер – ему было 97 лет. Старость, усугубленная пневмонией, забрала у этого человека жизнь. Просто потому, что справиться со старостью не удавалось еще никому. Даже Луи Замперини.  

Луи Замперини. Фото runnersworld.com