К.Бердыев: "Я бы поставил памятник Абрамовичу"
Наставник казанского "Рубина" Курбан Бердыев дал большое интервью, в котором ответил на самые разнообразные вопросы.
- Поймите правильно: давать интервью для того, чтобы лишний раз увидеть свое имя в газете, я не хочу. Кому это нужно? И почему я? Ведь те, кто все это время работал рядом со мной, сделали для команды не меньше.
- Так и расскажите об этом. Со стороны ведь иногда кажется, что успех к вашему клубу приходит как бы сам собой.
- Это не так. Очень тяжелые были периоды. Два раза меня чуть не снимали с работы. Многие тогда от меня отвернулись, и только поддержка Минтимера Шаймиева позволила продолжить работу. Когда в "Ак Барсе" Зинэтула Билялетдинов собрал звездный состав, но не выиграл золото в чемпионате страны, все тоже говорили, что он не тренер, не способен управлять звездами. А на следующий год "Ак Барс" стал чемпионом.
- Когда вы начинали работать тренером, отдавали себе отчет в том, что эта профессия настолько тяжела?
- То, что тяжело, знают все. Видят, как тренеров убирают из команд - иногда справедливо, иногда нет. Другой вопрос, что шесть лет назад "Рубин" слишком резко стартанул в премьер-лиге. Если бы мы вошли туда, заняв 10-е место, а потом постепенно поднимались на седьмое, шестое - все были бы счастливы. А тут вдруг третье. Менталитет болельщиков прост: после третьего должно быть второе, потом первое. В Татарстане те наши бронзовые медали восприняли как должное. И начали требовать как минимум их повторения. Никто не хотел понимать, что это просто стечение обстоятельств. Потолок, выше которого не прыгнуть, как ни старайся.
В 2003-м нам повезло и с селекцией. В каждом отдельно взятом случае мы попали в точку. Рони, Новотны, Калисто, Скотти... А вот в последующей селекционной работе было много ошибок. В том числе и лично моих. Но сильнее всего давила необходимость занять более высокое место, чего от нас ждали все. В итоге результат, который в любой другой ситуации мог бы считаться нормальным, в республике расценили как катастрофу. А ведь у нас не было ни традиций, ни базы. Если бы вы только видели, где мы жили, когда заняли третье место! Когда футболисты спят на полу, пользуются общим душем, туалетом, когда по утрам нужно отстоять очередь, чтобы умыться... В столовой нужно было тоже дождаться, пока часть команды поест и освободятся столы. Поле было одно.
- Получается, вы и не помышляли закончить тот сезон с медалями?
- Конечно нет. Не хотели проигрывать в каждом матче, только и всего. Поэтому и бились одинаково сильно, независимо от того, с кем доводилось играть. Уже потом пошло привыкание к зоне УЕФА, причем мало кому приходило в голову задумываться о том, насколько сложно в эту зону попасть. Ведь для этого надо было выбить из этой зоны московские клубы, у которых все лучше: и организация, и бюджет, и традиции...
К тому же в 2003-м все ребята рвались кому-то что-то доказать. Те же Бояринцев с Шароновым. А вот на следующий год многим показалось, что они уже звезды. И сбавили обороты. Да и мы, тренеры, в какой-то степени снизили требования к игрокам. Я и сам тогда начал чувствовать, что что-то могу как тренер. Возможно, самоуспокоился. И это моментально отразилось на команде. Начались проблемы. Все стали в глубине души думать о том, что играть в премьер-лиге не так сложно. Хотя поначалу боялись сильно.
- Чего?
- Всего. Того, что премьер-лига - совершенно новый для нас опыт. Невозможно было предсказать, как все сложится. Наверное, правильнее назвать это не боязнью, а волнением. Совершенно естественным в той ситуации. А вот на следующий сезон я заметил, что многие выходят на поле с таким видом, словно все уже умеют. Хотя для этого было мало оснований.
- Тяжело было приводить команду в чувство?
- Намного сложнее, нежели идти к медалям. Психология - вообще тонкая сфера. Менять сложившиеся убеждения бывает непросто. У нас ведь было немало игроков, которым Бог дал очень много. Но реализовать себя им не удалось по сей день. Возможно, в этом есть моя вина - в том, что недосмотрел, вовремя не объяснил какие-то вещи, не уделил достаточного внимания. Все ведь идет прежде всего от тренера.
- И вы стали закручивать гайки, чтобы вернуть команду в управляемое русло?
- Не могу сказать, что она вышла из-под контроля. Другое дело, что многие стали по утрам бегать к киоску, чтобы купить газету и прочитать, что о них написали.
- Поэтому вы в какой-то момент запретили своим игрокам давать интервью?
- Просто увидел, что реакция на появление публикаций становится неадекватной. Сейчас, когда все это позади, вы можете подойти к любому игроку, и я даже не подумаю возражать. Потому что они готовы к этому. А тогда это превратилось в большую проблему. Вот и запретил общаться с журналистами. Кому-то - накануне игр, а кому-то - вообще. И до сих пор считаю то решение правильным.
- Когда вас собирались снимать с должности в 2004-м, вы прикладывали какие-то усилия к тому, чтобы переубедить собственное руководство?
- Нет. Просто работал. Делал то, что должен. А то, что могли снять... К этому тренеру нужно быть готовым всегда.
- В прошлом году, когда закончилась первая половина чемпионата, я очень часто слышала фразу, что "Рубин" уже вряд ли кто-либо догонит. У вас было подобное чувство?
- Было, но мы его не озвучивали. Все понимали, что есть шанс, который нельзя упустить. Поэтому на собрании команды договорились, что боремся за чемпионство, но ничего не говорим по этому поводу в прессе. Просчитать что-то в футболе сложно. Где-то может сыграть роль стечение обстоятельств, где-то - везение. Другой вопрос, что мы уже тогда поняли, что появились игроки, способные решать большие задачи. Семак, Карадениз, Шаронов, Милошевич, Ребров... Ведь первостепенной задачей было именно создание мощного коллектива, который не дрогнет ни в какой ситуации. И не дрогнули. Даже когда не могли выиграть на протяжении шести туров подряд.
- Вы разделяете, кстати, распространенное мнение о том, что по отношению к немосковским клубам в футболе существует некая дискриминация? Если да, то в чем это проявляется?
- Во всем. В отношении со стороны центральной прессы, например. Взять недавний случай: мы обыгрываем "Локомотив", а ЦСКА проигрывает "Ростову". И в газетах пишут о том, что благодаря поражению ЦСКА "Рубин" остался на первом месте. Подобных примеров было немало и в прошлом году. Понимаю, что самые популярные команды вызывают у читателя повышенный интерес, но полагаю, что от развития футбола на периферии во многом зависит его рост в России в целом.
- Вас задевают такие вещи?
- Меня - нет, потому что я понимаю природу подобных высказываний.
- А что плохого в том, что тебя недооценивают?
- Речь не о недооценке, а об отношении к периферийным клубам, которое так или иначе сказывается на развитии футбола за пределами столиц.
- Зато появляется азарт, желание доказать, что дело обстоит совсем не так. Когда тебя постоянно превозносят, это только расхолаживает.
- Вы сейчас говорите с позиции спортсменки?
- Естественно.
- Возможно, вы правы. Во всяком случае, я замечаю, что ребят такие вещи задевают. Да и на Востоке говорят: "Бойся того, кто тебя хвалит".
- После прошлогодней победы у вас есть ощущение, что отношение к вам изменилось?
- То, что настрой наших соперников стал другим, могу сказать однозначно. Это ощущается. Знаю, что за победу над "Рубином" в некоторых клубах дают повышенные премиальные.
- Откуда знаете?
- Знаю...
- Если вы имеете дело с выдающимся игроком, но совершенно никудышным человеком, вы как тренер сможете закрыть глаза на его человеческие качества?
- Закрою на профессиональные. Уже были такие случаи. Футбол - коллективный вид спорта. Результата добивается не игрок, каким бы талантливым он ни был, а команда.
- Есть тренеры, которые считают иначе. Готовы терпеть любые издержки характера, лишь бы игрок забивал.
- Обратная сторона есть у любой медали. Допустим, он забивает. Но сколько вреда принесет команде? А ведь вреда, как правило, такой человек приносит больше, даже когда он один. А если трое? Разве можно с ними создавать коллектив?
- Тем не менее весь большой спорт приходит, как мне кажется, к тому, что человек обязан прежде всего выполнять свои профессиональные обязанности. В рамках тренировки, в рамках выступлений. Моральные качества при этом уходят на второй план. Таково по крайней мере общераспространенное мнение. Не говорю, что оно правильное. Но оно распространенное.
- С профессиональными обязанностями все просто: есть контракт, условия которого должны выполнять все. Речь-то не об этом, а о тех поступках, которые дестабилизируют обстановку в команде. А этого допускать нельзя. Футболисты ведь из года в год находятся рядом друг с другом.
Мы сторонники создания такого коллектива, который в тот или иной момент может выдержать любой удар. Не сложись такого коллектива в "Рубине" год назад, мы бы никогда не выиграли чемпионат. Да, случается, что игрок начинает считать себя звездой, начинает позволять себе что-то такое, что непозволительно другим. Тогда мы стараемся вмешаться, помочь разобраться с происходящим. Но если человек этого не понимает и продолжает вести себя вразрез с интересами команды, то с ним необходимо расставаться, невзирая ни на талант, ни на личность. Не будет с такими командного результата. Я в этом уверен.
- И в этом видите силу своей команды?
- Да.
- Тренер - это профессия, которая предполагает большую способность к прощению. А чего вы не могли бы простить тем, кто с вами рядом?
- Подлости, предательства. Дело даже не в том, простить или не простить. В человеке - не важно, кто он, чего успел добиться, - должен быть стержень. И этот стержень нужно в молодых игроках формировать. Когда тяжело - подставь плечо, помоги. Пусть даже человек и не поймет, что это именно ты ему свое плечо подставил. Коллектив, в котором этого нет, никогда не выиграет золотых медалей. Это прямая зависимость, кто бы что по этому поводу ни говорил.
- Вы едины в этом мнении со своим тренерским штабом?
- Да. Хотя в других вопросах разногласий хватает. Это нормально для нашей профессии. Иногда не разговариваем друг с другом день-два. Но все это во благо. Понятно, что окончательное решение остается за мной, и оно тоже может быть ошибочным, но мы выслушиваем друг друга. Никто ни на кого не давит.
Мне вообще везет по жизни на людей. Петрович (Павел Петрович Черепанов) много лет был в Казахстане одним из ведущих специалистов. Саша Мацюра - из Молдавии, был тренером сборной. Якуб Уразсахатов - из Туркмении, тоже работал с национальной командой вместе с Виталием Кафановым. С некоторыми из них мы с 2000-го вместе идем. Сходимся во многих взглядах на глобальные вещи. При этом каждый может сказать мне в глаза все, что думает. И я могу сказать. Это нас и сплачивает.
- Когда вы впервые задумались о создании сильного тренерского коллектива?
- Еще когда был игроком. Понимал, что в одиночку никогда ничего не добьешься. И что те, с кем идешь к цели, должны быть очень высокой квалификации. Могу сказать, кстати, что некоторые из тех, кто работает в нашей команде, в каких-то вопросах имеют гораздо более высокую квалификацию, нежели я. Я учусь у них. Задаю вопросы, могу что-то посоветовать. Но не считаю, что имею право навязывать им свое мнение.
- Когда вы заканчивали карьеру игрока, это был тяжелый период?
- С одной стороны, знал, чем хочу и чем буду заниматься, но все равно пришлось нелегко. С удовольствием играл бы дольше, но тогда в паспорт смотрели. Мне уже было 33. По тем временам - совсем старый. А может быть, и хорошо, что так произошло. В том же году я начал работать тренером.
- И у вас была тренерская мечта?
- Конечно. Начинал я в Казахстане и сразу хотел, чтобы моя команда стала чемпионом. Тогда еще Советский Союз существовал, поэтому в мечтах я думал о том, чтобы выиграть вторую лигу, первую... Амбиции были большие. Вот знаний не хватало. Поэтому принял решение поступить в Высшую школу тренеров.
- Что вам это дало?
- Довольно многое. Хотя неоднократно слышал, что те, кто закончил школу раньше, попали в гораздо более жесткий в плане требований период. Под влиянием чужих рассказов я, собственно, в ВШТ и подался. К нам определенные требования тоже были, но значительно более мягкие. Долгое время, например, в школе отсутствовал преподаватель физиологии. Соответственно этот предмет преподавался с перебоями. Другими словами, я ждал от учебы большего. Но все равно никогда не жалел, что получил это образование. Читал все, что рекомендовали, проводил в библиотеке все свободное время. Так что к концу учебы я стал чувствовать себя значительно увереннее. Не могу сказать, что окончательно встал на ноги, но представление о тренерской работе у меня сформировалось неплохо.
Немалую роль сыграла и работа в Турции, в "Генчлербирлиги". Денег там платили мало, зато всегда вовремя. Хозяин по сей день знаменит тем, что всегда выполняет все свои обязательства. Меня рекомендовал ему Валерий Непомнящий, и мне было интересно понять, чего я вообще стою как тренер. Играть-то приходилось мальчишками против именитых клубов. Это сейчас многие из тех мальчишек звездами стали...
- Кстати, когда вы впервые оказались в Казани, было предчувствие, что "Рубин" станет вашим клубом на много лет?
- Было ощущение, что я попал в тот город, где мне абсолютно комфортно. В "свой". В Смоленске тоже было хорошо, но там не было мечети, и это немножко давило. Видел потенциальные возможности Казани, нравились амбиции руководства "Рубина". В 2003-м мы, возможно, так и довольствовались бы ролью "середнячков", если бы тогдашний президент клуба Камиль Исхаков не поднял тему о медалях. Стал считать, сколько очков нужно завоевать для этого в оставшихся матчах. Я думал, что он шутит. А он достал расписание игр и совершенно серьезно объяснил, почему считает это реальным. В итоге убедил и нас.
- Когда вы искали тренера по физической подготовке, почему остановили свой выбор на иностранце?
- Вообще-то мы приглашали Рауля для детской спортивной школы. Он занимался в "Рубине" с разными возрастными группами, и лишь после этого мы завели разговор о команде мастеров. Сейчас подписали контракт на год, и очень надеюсь, что его продлим.
В Испании для получения лицензии тренера по физподготовке Рауль проучился пять лет. Работал в "Расинге", хорошо информирован о методах подготовки таких клубов, как "Реал", "Барселона". С некоторыми из его предложений мы соглашаемся, с некоторыми - нет, но именно это создает в работе по-настоящему творческую атмосферу. Рауль достаточно коммуникабелен, уже говорит по-русски. А главное - подходит нам по духу.
- Вы это сразу поняли?
- Когда разговариваешь с человеком, его поведение, взгляд, искренность говорят о многом. Мне нравится, что он всегда отстаивает свою точку зрения.
- То есть нравится, когда с вами спорят?
- Конечно.
- А признавать ошибки вам тяжело?
- Нет. Я в этом случае своим ребятам так и говорю: "Надо было вас послушать". Когда признаешь, что был не прав, становится легче. И мне совершенно безразлично в таких случаях, кто и что обо мне подумает.
- Вам приходилось жить бедно?
- В детстве жили по-разному. Помню период, когда люди не могли купить даже черного хлеба. И мама поднимала меня в четыре утра, чтобы я шел к магазину и занимал очередь.
Был период, когда, работая в Казахстане, я не мог купить вашу газету. Просил ее у киоскера, читал и возвращал обратно. А супруга покупала яблоки и подавала их на стол, разрезав на части, - чтобы дети не видели, что эти яблоки местами подгнившие.
- Каким образом вы попали в столь стесненные обстоятельства?
- Деньги имеют свойство не только приходить, но и уходить. Но к таким вещам я отношусь просто: Бог всегда испытывает человека. Дает деньги, власть или славу и смотрит, как ты ими распорядишься. Если распорядился неправильно, обязательно будешь наказан. Поэтому своим ребятам я не устаю повторять: от того, как вы поступаете сейчас, зависит, что с вами будет через 20 или 30 лет.
- Вам приходилось испытывать чувство вины перед близкими за то, что вы настолько поглощены работой?
- Это сложная тема, которая не только меня касается, но очень многих тренеров. Когда детям не хватает отцовского внимания, в этом нет ничего хорошего. Конечно, мы постоянно переживаем за родных, за семьи. Когда узнаешь, что дома не все ладно, каждый раз думаешь о том, что все могло быть иначе, если бы ты был там и мог повлиять на ситуацию. Задумываешься: а стоит ли профессия таких жертв? Нужно ли все это? Иногда мне кажется, что нет.
Часто думаю, что главное в жизни человека - это его дети. Если ты сумел воспитать ребенка правильно, он и по жизни пойдет правильно. А вот если ты не сделал этого, потому что работал...
Сейчас мы достраиваем интернат, и я много думаю, чему и как учить там детей. Учить-то нужно многому, и вере в том числе. Не может человек жить без веры. Важно верить в труд - в то, что если много трудиться, обязательно добьешься результата. В великую силу добра, в необходимость сочувствовать, в том числе и незнакомым людям. Воспитать такую веру в детях очень важно. Гораздо важнее, нежели то, как ребенок будет играть в футбол.
- Когда ваши дети были маленькими, вы их наказывали?
- Я их и не видел толком - приезжал домой в перерывах между сборами на два-три дня. Мне часто кажется, что если бы я был постоянно дома, наши отношения были бы теплее, более откровенными. Как дальше будет - не знаю. Как у них семьи сложатся, одному богу известно, но я думаю об этом.
- А к вам отец относился сурово?
- Случалось, из дома выгонял. Меня однажды на неделю исключили из школы, я домой пришел, а он не пускает. Пришлось всю неделю жить у дядьки. Из-за учебы отец иногда запрещал мне в футбол играть, дома на ключ закрывал. Поле было как раз на том пути, которым отец с работы возвращался. Один раз он рассказывал: "Еду на автобусе, смотрю, Курбан с мальчишками мяч гоняет. Домой приехал - а он дома. Ничего не понимаю". А мы на первом этаже жили, так я наловчился гвозди от решетки из рамы вытаскивать: только два центральных оставлял, чтобы решетку можно было наклонить и наружу вылезти.
Один раз поленился вынутые гвозди с подоконника убрать. И отец все сразу понял. Разозлился до такой степени, что младший брат мне даже тайком подушечку тоненькую принес. На, говорит, подложи. На тот случай, если отец бить будет...
- Как вы делите свое внимание между игроками?
- Стараюсь ко всем относиться в равной степени уважительно. Более контактны с игроками мои помощники. С ними ребята разговаривают чаще. И вот эти беседы, иногда вроде бы ни о чем, а на самом деле о многом, - это тоже воспитание. Не только отношения к тренировке, но и к жизни в целом.
- Вы совмещаете пост главного тренера и вице-президента клуба от безвыходности или потому, что считаете это правильным?
- Противоречия между командой и клубом, которые мы часто видим в российском футболе, нередко мешают. Если нет взаимопонимания в стратегических вопросах, то и развития не будет. Поэтому совмещение должностей можно считать временной необходимостью. Тем более что нынешние результаты "Рубина" подтверждают правильность подобного выбора. Если в ближайшие годы нам удастся реализовать планы развития детско-юношеского футбола и инфраструктуры, необходимость подобного совмещения может отпасть.
- Что для вас важнее - результат "Рубина" в чистом виде или та футбольная инфраструктура, что вы хотите создать в Татарии?
- Однозначно - второе. Спортивный результат может состояться или не состояться по самым разным причинам. А вот если притормозить усилия в развитии инфраструктуры, это аукнется большими проблемами, причем очень быстро. В плане инфраструктуры мы мечтаем создать лучший клуб в России. А вот что из этого получится, покажет время.
- В отношении спортивных достижений вы тоже хотите превзойти все российские клубы?
- А для чего тогда было все затевать?
- Означает ли сказанное, что вы способны сознательно оставить пост главного тренера, если того потребуют обстоятельства?
- Если они будут связаны с развитием клуба, то да. Когда я только пришел в "Рубин", сразу заговорил об инфраструктуре, поскольку понимал, что без этого серьезный результат не сделать. Мне сказали "нет". Я развернулся и уехал в Смоленск. Тем более что там уже была проделана определенная работа в этом направлении. Однако вскоре состоялась повторная встреча с Исхаковым, на которой мои условия были приняты.
Начали, естественно, с создания собственной базы. Сейчас она стоит на территории парка в черте города. Чтобы официально получить землю, надо было приложить невероятные усилия. Я встречался с жильцами окрестных районов, убеждал их в необходимости такого строительства. В итоге убедил. Сейчас у нас на этой территории своя гостиница, пять полей, в том числе два искусственных с подогревом, заканчивается строительство интерната.
Подумываем о том, чтобы создавать свои школы за рубежом, как это делают многие иностранные клубы. Тот же "Аякс", например.
- Насколько актуальны для вас вопросы клубного менеджмента?
- В серьезном клубе без этого никак. В России, к сожалению, лишь недавно начали готовить специалистов такого профиля. Кстати, сейчас у нас в Америке учится мальчишка - сын моего друга. Специальность - менеджмент футбола и баскетбола. Мы договорились, что он вернется к нам в "Рубин", когда закончит обучение. Но это несколько лет ожидания. Поэтому сейчас мы пригласили к себе менеджера из Испании. Консультировать.
- Согласитесь, что между консультативной работой и постоянной - огромная разница.
- Рауль тоже сначала в качестве консультанта приезжал. Так и тут. Приедет, посмотрим, что за человек... Самый сложный вопрос - это поиск специалистов, способных работать с детьми. Мы многих приглашаем, просматриваем, от кого-то отказываемся. Есть определенные сдвиги. Просто хочется, чтобы все это было быстрее.
- В "Рубине" вам два раза приходилось строить команду почти с нуля. Когда этот процесс проходил быстрее?
- В самом начале. В клубе тогда играли преимущественно русскоязычные футболисты, а с ними всегда проще. Иностранцы - это менталитет, адаптация... Даже те, кто в своих странах был лидером, порой приезжали и терялись. Считаю, что в России особенно тяжело адаптироваться нападающим. Получилось по большому счету у немногих - Бракамонте, Вагнера Лав...
- В чем вы видите главную проблему?
- На мой взгляд, в России уже достаточно сильны принципы игры в обороне. Нападающие, которые успели привыкнуть к свободе действий в своих странах, в России такой свободы лишены. Слишком плотно и жестко против них играют. Когда выбираешь игрока на это место, прежде всего думаешь о том, как он там будет смотреться с учетом именно нашей специфики. И приходишь к выводу, что один не сможет, второй не сможет, а тот, кто сможет, слишком дорого стоит.
- Неужели вы стеснены в средствах?
- У нас замечательные спонсоры, вклад которых в чемпионство "Рубина" велик. Но инфляция сильно ударила по их возможностям. Только благодаря руководству республики мы сейчас держимся на плаву. Без поддержки Шаймиева тяжело пришлось бы не только нам, но всему спорту Татарстана.
- Вас, кстати, не коробит, что главному тренеру российской сборной Гусу Хиддинку платят такие деньги, которые никогда не предложат ни одному из своих специалистов?
- Никогда не заглядываю в чужой карман. Я далек от мысли делать из Хиддинка кумира, но даже если бы Гус не добился такого результата, он сделал гораздо более важную вещь - изменил менталитет, который существовал годами. На Западе понимание сущности профессионального футбола неизмеримо выше, чем у нас. И Хиддинк безусловно понимал, что если не сломает наши прежние стереотипы, то ничего не выйдет.
- Остается только сказать спасибо Роману Абрамовичу.
- Я бы вообще поставил ему памятник за то, что он вкладывает такие средства в российский футбол, в то же строительство полей. Деньги ведь есть у многих. Но далеко не все готовы тратить их так, как тратит он. Видно, что человек думает о России. Ему не все равно, как страна будет представлена на международной арене. Мне кажется, таких людей, как Абрамович, коробят слова, что Россия будет чемпионом мира по футболу тогда, когда бразильцы выиграют в хоккее. Он всеми силами старается это опровергнуть. И ведь вкладывает деньги туда, где прибыли пока нет. И не скоро появится. Если бы таких людей было несколько, российский футбол уже сейчас выглядел бы иначе.
- Не думаю, что тех, у кого есть деньги, можно осуждать. Как ни крути, бизнес подразумевает вложение денег туда, где велика перспектива прибыли.
- Знаете, у мусульман есть понятие "садаха". Это когда человек отдает какую-то часть прибыли на благие цели. И если ты сделал это от чистого сердца, деньги обязательно к тебе возвращаются.
- Вы сейчас рассуждаете, как человек, который привык заботиться о собственной душе.
- Я ведь уже сказал вам, что человек не может жить без веры. Если он верит в свою страну, то будет делать для нее все, что в его силах. И это совершенно необязательно должен быть футбол.