«В 13 лет хотел все бросить». Фигурист, который заменит Плющенко

Читать в полной версии

— После произвольной программы любому фигуристу непросто понять, какие именно эмоции он испытывает. Теперь, когда чемпионат мира завершен, уже пришло осознание того, что ты в топ-5?

— Честно? Пока нет. Чувствую, что что-то произошло. Чувствую, что очень устал. И все.

— А как же интервью, автографы, фанаты, которые ждали тебя у отеля?

— Ну да, было такое… Несколько японок подошли, попросили сфотографироваться, я им автограф дал. А еще они мне подарки какие-то подарили — правда, я еще не смотрел, что именно.

— Ты знаешь, что в произвольной твоя техническая оценка на восемь сотых балла выше, чем у Юдзуру Ханью?

— Правда? Может быть… Но я еще не смотрел протоколы.

— Кстати, для бронзы тебе не хватило всего лишь трех баллов. Если вспомнить Олимпиаду в Ванкувере, где Плющенко стал серебряным призером, то он смог бы выиграть, прыгнув лишь еще один двойной тулуп в последнем каскаде. А ты мог что-то такое исполнить, чтобы набрать эти недостающие баллы?

— Нет, я исполнил все на максимуме. Собственно, все, что мы задумывали, я исполнил. Единственное, что я сделал чинян (прыжок во вращение, обычно в прямой волчок, с демонстрацией в воздухе позиции «сидя». — Прим. Sports.ru) на третий уровень. Но если бы сделал на четвертый, то было бы всего на полбалла больше, так что это бы не сыграло никакой роли.

— А можно сказать, что этот старт был самым тяжелым в сезоне?

— Я думаю, и в карьере тоже. Здесь было действительно тяжело, и физически, и психологически. Как-то все сразу навалилось… Справиться с собой было очень непросто.

— Сразу после проката, наверное, все просто радуются, что наконец-то откатали, а что чувствует спортсмен, когда понимает, что поднимается все выше и выше в турнирной таблице?

— Я этого, если честно, вообще не ожидал. Когда вышел в микст-зону, увидел, что стал пятым, потом раз — четвертым. В голове крутилась только одна мысль: «Закончил, доехал! Ура!»

— В грин-руме, наверное, приходится «держать лицо», ведь все эмоции снимают на камеру. Как ощущения?

— Ну, я там уже сидел и на чемпионате Европы, так что ничего нового: сидел, дышал, пил водичку. Отдыхал, в общем. Зато в микст-зону вышел отдышавшийся, уже соображал немного, что к чему.

— Кстати, твой тренер Валентина Чеботарева отвечала на наши вопросы со слезами радости на глазах. Она даже сказала, что твой прокат — это лучший подарок к ее дню рождения.

— Да, мне она сказала то же самое.

— А помнишь, какие первые слова она сказала тебе после проката?

— Мо-ло-дец!

— Ты, наверное, уже не помнишь, кто поздравил тебя самым первым. А было какое-то самое оригинальное поздравление?

— Я еще далеко не все сообщения прочитал, если честно, потому что писем очень много и я пока просто не успеваю их читать.

— Зато одно сообщение я тоже видела — на твоей двери в номере отеля. Откроешь секрет, кто тебя так поздравил?

— Я подозреваю, вариантов-то немного. Очень приятно было, конечно! Я эту записку даже сфотографировал на память.

— Я слышала, что ты не раз хотел закончить с фигурным катанием. После такого успеха не приходит в голову мысль, а что было бы сейчас, если бы все-таки закончил?

— Я пока не задумывался об этом, правда. Но не закончил, и слава Богу.

— А почему тебе так хотелось все бросить? Травмы?

— Да нет, просто фигурное катание — это тяжелая работа. Мне было лет тринадцать, может, чуть меньше. Не помню точно, если честно. Я тогда жил в таком режиме: школа — дом — каток, школа — дом — каток. Я постоянно находился в этом треугольнике, изо дня в день одно и то же. Конечно, это тяжело, особенно когда все мои ровесники ходили играть в футбол, в кино и так далее. Не каждый это выдержит.

— Можно сказать, что сейчас все это себя оправдало?

— Да. Надеюсь, сполна.

— Говоря о жестком режиме, сейчас у тебя остается время на хобби?

— Крайне редко. Я даже не помню, когда в последний раз играл в бильярд, хотя бильярд и настольный теннис я очень люблю. А в боулинг я еще реже хожу. Сейчас у меня приоритеты расставлены по-другому, поэтому мне немного не до того.

— А что для тебя самое сложное в фигурном катании?

— Самое сложное — это привести себя в чувство, собраться с мыслями. Это нужно уметь делать и на тренировках, и на старте. Понятно, что тело — тренированное, пусть я и прилагаю какие-то усилия чисто физически, но главное — в голове.

— К слову о тренировках, в Бостоне мне бросилось в глаза, что Шома Уно, например, на официальных тренировках катал программы целиком, независимо от того, получился у него какой-то прыжок или нет. Почему-то у наших спортсменов я этого не видела. В чем подвох?

— У меня, например, не было задачи катать программы целиком здесь, на официальных тренировках. Целиком программы я катаю на тренировках дома или на сборах. Конечно, даже если первый прыжок не получился, прокат все равно надо делать до конца. Но в Бостоне передо мной такой задачи не стояло. Тренировки здесь построены немного по-другому. Вот и весь секрет.

— А разве не хочется заработать дополнительный плюсик у судей?

— Иногда можно выложиться по полной на тренировке, но не собраться на программе в соревнованиях. И зачем тогда этот плюсик? Конечно, кому-то нужно сначала устать на тренировке, чтобы потом хорошо выступить. Но я так не умею.

— Ты уже рассказывал, что в фигурное катание тебя привела мама. А твои брат и сестры тоже катаются?

— У меня две сестры и брат, но больше уже никто не катается. Сестра занималась, правда, годик, но из этого ничего не вышло.

— А бывает такое, что в выходной день ты идешь с ними на каток?

— Нет, за шесть дней в неделю мне хватает льда.

— Следил ли ты за голосованием на командный чемпионат мира?

— Да. Без шансов.

— А хотелось бы вообще туда поехать?

— Честно? Не знаю. Я сейчас показательный откатал и чуть не умер. Тяжело, конечно, тем более что старт уже через две недели. Получается, это нужно вернуться в Россию, привыкнуть ко времени, а потом лететь назад в США. Я потом по стенке сползу.

— И последний вопрос: какие выводы ты сделал для себя после этого сезона?

— Один большой вывод дня: надо работать и все получится!

Фото: Getty Images