Лодыгин: «После беседы с Виллаш-Боашем чуть не разнес комнату в отеле»

Читать в полной версии

— Первая часть сезона закончена. Можно сказать, что для вас это был самый сложный этап карьеры?

— Я бы не сказал, что самый сложный, но пришлось непросто. По-настоящему тяжело было, когда в Греции я был в аренде. Сейчас был повод посадить меня на лавку, потому что я ошибался. А тогда просто поменялся тренер и привел своего вратаря. И нашел какой-то повод просто выкинуть меня из основного состава. Плюс зарплату не платили…

Но я всегда верю в себя, верю, что могу выступать стабильно и подниматься понемногу вверх. Хотя все опытные люди говорят, что это невозможно. Когда-то будет какое-то падение. Главное — перебороть себя. И ни в коем случае не бояться принимать решения.

Мне не хочется просто держать какой-то средний уровень, я всегда пытаюсь сделать что-то большее. Потому что я пытался предвидеть те ошибки защитников, которые часто случаются в игре. И поэтому торопился принимать решения. Это и погубило меня. Но это урок.

В прошлом сезоне мы играли намного выше, а сейчас защита опустилась ближе к воротам. Прежнего баланса уже не было. И я это не осознал до конца, в каких-то моментах продолжал играть по-старому. А мне надо было просто стоять в воротах — и все, ничего не придумывать больше до того момента, как уверенность ко мне вернется и мне снова «попрет». Вот тогда опять можно будет рисковать.

Моя ошибка была в том, что я сразу все не осознал, продолжал дергаться и думать о том, чего не предотвратил. Просто нужно было спокойно занять позицию и ждать. Есть многие вратари, которые даже не думают «читать» момент и выбегать из ворот, как это делаю я или некоторые другие. Вот и мне нужно было так делать.

— Вы впервые остались в запасе в матче Лиги чемпионов против «Гента». Сразу после ничьей со «Спартаком». Как вы об этом узнали?

— Вечером накануне игры я поговорил с Виллаш-Боашем и с тренером вратарей Вилом Кортом, и они сказали мне, что дадут ответ утром.

— В ту ночь удалось уснуть?

— Да я чуть не разнес всю комнату в отеле! От злости на себя, на всю эту ситуацию. Вообще не помню ничего, что было в тот вечер, — сказал Лодыгин «Спорт-Экспрессу».