«Путин спас Севастополь от майдана». Самый необычный немецкий футболист

Читать в полной версии

Денис Причиненко к 23 годам поиграл в Эдинбурге, Севастополе и Софии и только летом оказался дома — в Берлине, где недавно купил квартиру. Причиненко проявил обо мне необычайную заботу. После того как я направил в «Унион» запрос об интервью, Денис сам написал мне письмо, чтобы обсудить место и время встречи, и пригласил в кафе «Панорама» на 23-м этаже высотки на Потсдамер-плац, потому что думал, что я первый раз в Берлине, и хотел показать город.

Один вход в это кафе стоит €6,5, но уже через несколько минут там объявили учебную пожарную тревогу и попросили нас эвакуироваться. Мы оценили деловую изобретательность владельцев кафе и сели в соседнее. А, ну и еще — Денис приехал на интервью в белой майке, купленной в интернет-магазине, с изображением Владимира Путина в кимоно и надписью «Вова все может». Всегда приятно еще до интервью понять, что скучно не будет.

— Как вы оказались в «Унионе»?

— Этим летом у меня было два конкретных предложения с Украины, но пока не хочу туда ехать из-за всех этих проблем. Звали в Египет, в самую большую команду Африки, я взял паузу, чтобы подумать, и тут мне позвонили из «Униона».

— Что у вас за болельщики?

— За «Унион» в основном болеют люди с востока Берлина. Болельщики «Герты» все такие цивильные — ходят с детьми, а у нас много ультрас. Они постоянно поют — даже когда мы проигрываем. До конца матча. В Эдинбурге было по-другому — болельщики поют-поют, а когда мы проигрываем — начинают кричать про нас плохое. Зато после поражений «Униона» фанаты требуют: «Зовите тренера! Зовите игроков!» Они живут клубом, а болельщики «Герты» после матчей просто уходят домой.

У «Униона» задача — вернуться в бундеслигу. Дали большой бюджет, зарплаты хорошие, но результаты в начале сезоне были не очень, поэтому сменили тренера. Пришел новый тренер, Саша Левандовски, и мы выиграли у «Карлсруэ» 3:0.

— Вы впервые играете так близко к дому?

— Да, я родился в Потсдаме. Мой отец, Сергей Причиненко, играл за симферопольскую «Таврию» и ЦСКА, а потом приехал в армейскую команду Вюнсдорфа. Его сюда пригласил Анатолий Коробочка. Знаете такого?

— Еще как.

— Так вот, в конце восьмидесятых в Вюнсдорф приехало много русских игроков, многие вернулись, а папа с мамой остались, хотя после распада Советского Союза не стало и местной армейской команды. Папа продолжил играть вфутбол, родилась сестра, потом — я, и родители решили остаться в Германии. Правда, после моего рождения мы на пару лет с мамой и сестрой переехали в Крым, жили у моего дяди Володи, тоже ветерана «Таврии», у него тогда как раз родился сын Станислав, он сейчас полузащитник «Тосно», но потом мы вернулись в Германию. Здесь я стал заниматься футболом и в 12 лет уехал в интернат «Энерги» Котбус.

— Один?

— Да, в Бранденбург пригласили на тестирование 400 футболистов в возрасте 12 лет, и я попал в 18 лучших, но у меня были проблемы с физикой — я был маленький, худой, все в этом возрасте вырастали, а я нет. Поэтому в 16 лет поехал в «Хартс», чтобы подкачаться и стать сильнее. А сестра преуспевала в учебе — ее перевели на несколько классов выше ее возраста, а теперь она изучает физику в Майнце.

— А вы где учились?

— В Эдинбурге было много времени после тренировок — я решил, что надо что-то делать, и поступил в колледж бизнеса. Потом меня приняли в университет Нейпира. Шесть лет это все длилось, закончил только месяц назад — там можно учиться онлайн. Получил степень бакалавра, теперь после футбола могу работать в маркетинге.

— В «Хартс» тоже Коробочка устроил?

— Да, он там был спортивным директором. Я приехал на просмотр, понравился. Но у меня был только украинский паспорт и я не мог играть — только тренироваться. Когда мне исполнилось восемнадцать, мне предложили оформить немецкий паспорт и я, конечно, его получил — я же здесь родился. Потом я подписал профессиональный контракт с «Хартсом». Стал лучшим игроком U19, дебютировал в основе у тренера Паулу Сержиу, выиграли с ним Кубок. Он сейчас в Саудовской Аравии работает, переписываемся с ним в WhatsApp. В «Хартсе» я поработал с пятью тренерами, а вообще к 23 годам — с пятнадцатью.

— Вам удалось стать в Шотландии сильнее?

— Да. В «Хартсе» я много качался, пил протеиновые коктейли, набрал за год 20 кг мышечной массы. Теперь физика — это мой плюс. Ну и английский подтянул.

Коробочка устроил меня в шотландскую семью, Джон и Сюзанн, им больше 60 лет, их дочь жила отдельно, а с нами были собака и кот. Я жил на втором этаже, Джон и Сьюзанн получали за это от «Хартса» £500 в месяц — за эти деньги они меня кормили, так что я свои деньги почти и не тратил. А через полтора года я переехал на съемную квартиру, и Анатолий Коробочка подарил мне много своих вещей.

— Каких?

— Когда он уезжал из Эдинбурга, у него дома оставалось три лэптопа и тостер — он все это мне отдал. Я ему очень благодарен — он это знает, мы часто разговариваем по скайпу.

— С Эдуардом Малофеевым в «Хартсе» не пересеклись?

— Нет, но ребята рассказывали, что у него были смешные тренировки: не попал в ворота — делай кувырок.

— Чем вас удивлял владелец «Хартса» Владимир Романов?

— В газетах его много ругали, а мне он нравился — солидный, вовремя платил. Писали, что он пытался влиять на состав, но при мне такого не было. В моем первом профессиональном сезоне мы вышли в финал Кубка Шотландии, и Романов приехал на него в шотландской юбке. Смешно было. Перед праздником в честь нашей победы мне предлагали тоже прийти в юбке, но у меня ее не было, а стоила она дорого — я подумал, зачем покупать на один раз. Местные-то игроки ходят в килте на все праздники — особенно если у кого-то свадьба или день рождения.

— Самый веселый игрок «Хартса»?

— Литовец Марюс Жалюкас, наш капитан. Ему 30, а ведет себя как 16-летний — это хорошо, я думаю. Однажды мы с ним болтали по-русски, а шотландские игроки «Хартса» нам в шутку крикнули: «Говорите по-английски, вы не дома!» Марюс им: «А кто вам деньги дает? Это вы должны по-русски говорить, а не мы по-английски».

— Самая волнительная игра в Шотландии?

— Полуфинал победного Кубка против «Селтика». На 75-й минуте мы вели 1:0, Паулу Сержиу подозвал меня: «Денис, выходи». Я подошел к бровке, уже готовый выходить — и тут «Селтик» сравнял. Паулу Сержиу, наверное, подумал, что надо кого-то другого выпустить в атаку, но все-таки вышел я и на 90-й минуте принял мяч после углового, скинул Жалюкасу, он пробил, попал в руку игрока «Селтика», мы забили пенальти и вышли в финал на «Хибс». Эдинбургское дерби! Победу в финале со счетом 5:1 праздновали два дня. Ехали с кубком в автобусе, а на улицы вышла половина Эдинбурга. Вторая половина, болельщики «Хибс», сидели дома.

— Почему вы так мало сыграли за сборную Украины?

— Мне было семнадцать — Александр Головко позвал на пару игр, после чего сказал мне про мою физику — то, что я и сам знал. Потом я прибавил физически, но к тому моменту уже решил, что буду немцем. Скаут юниорской сборной Германии звонил — предупреждал, что приедет смотреть на меня в Шотландию и, возможно, пригласит на игру с Францией. Но я повредил колено в игре с «Рейнджерс» U19 и выбыл на 18 недель. Когда вылечился, в сборную Германии U19 я уже не проходил по возрасту, а чтобы попасть в молодежку, нужно было регулярно играть за профессионалов — но в «Хартсе» я часто сидел на лавке. Но ничего — надеюсь, сейчас в «Унионе» все хорошо пойдет.

— Вы сказали, что в 12 лет попали в топ-18 из 400 детей. Кто-то еще из тех, кто пробился в интернат «Энерги», вошел во взрослый футбол?

— Только один. Полузащитник Деннис Маст, он сейчас в Билефельде. Причем именно нам с ним говорили в Котбусе, что мы не сможем играть профессионально, потому что мы были невысокие и хилые. В итоге никто из тех, кого тогда взяли в «Энерги» U17, не стал профессионалом, а мы с Мастом хотя бы во второй бундеслиге играем.

— Как вы попали в «Севастополь»?

— Романов ушел из «Хартса», и началась ликвидация клуба. Игрокам предлагали новые контракты, но — в четыре раза меньше. Конечно, все иностранцы уехали. Жалюкас часто общался с Романовым и предупреждал меня: «Денис, скоро что-то будет». Но я не верил, зарплату-то платили. Но однажды к нам пришли в раздевалку и сказали: «Ликвидация. Зарплаты не будет». Потом какая-то фирма взяла клуб под опеку и расплатилась с игроками.

Через дядю, Владимира Причиненко, мне устроили просмотр в «Севастополе». Но так получилось, что один агент организовал мне просмотр еще и в португальском «Насьонале», но туда надо было приезжать в августе, а в «Севастополь» — раньше.

Олег Кононов меня сразу взял в «Севастополь», предложил хороший контракт, город мне очень понравился. Но агент мне все устроил в Португалии и мне было неудобно отказываться. Я съездил в «Насьонал», прошел просмотр, выслушал их предложение и сказал, что в Севастополе условия лучше. Вернулся к Кононову. Он сразу взял меня на выездной матч в Запорожье. Жаль, что он очень скоро уехал в «Краснодар» — мне нравились его тренировки, он же раньше оборонительным игроком был, я мог многому у него научиться. Ну и еще я опасался, что раз меня пригласил Кононов, то новый тренер не будет мне доверять — так часто бывает.

— И как получилось?

— Пришел Геннадий Орбу из дубля, и у него я играл. Но потом и его убрали, и пришел Сергей Коновалов. Он ко мне тоже хорошо относился, но и его через пару игр уволили и назначили болгарина Ангела Червенкова. Говорю же, у меня 15 тренеров только во взрослой карьере! Помню, увидел Червенкова на пресс-конференции и подумал — откуда я его знаю. Вспомнил, оказывается, он тренировал дубль «Хартса», когда я туда приехал.

— Повезло.

— Да. И вообще, в Севастополе мне очень нравилось. В команде было несколько человек из юниорской сборной Украины — Будковский, Караваев, Малиновский. Но они не узнали меня, потому что я за несколько лет оброс мускулами. Я подписал там контракт до 2018 года и с радостью остался бы, если б команда не распалась. Смешно получилось: я пришел на тренировку после референдума о вхождении Крыма в Россию, пришел вовремя, но выяснилось, что опоздал, потому что часы перевели на российское время. Албанский защитник Дебатик Цурри тоже опоздал. Потом привыкли.

— Когда узнали, что команду распускают?

— Аэропорт закрыли, мы стали играть домашние матчи в Киеве… Сначала владелец клуба Новицкий говорил: «Не волнуйтесь. Приедете летом после отпуска — все будет нормально». Обещал рассчитаться с долгами (зарплата и все бонусы) за пять месяцев, с февраля по июль, но мы так ничего и не получили. Я могу понять Новицкого, он из Киева, а раз Севастополь стал русским, он не хотел платить, но если он дал слово, то должен его держать. Я писал в его киевскую фирму, со мной обещали-обещали расплатиться, а сейчас трубку не берут.

— Игроки «Севастополя» участвовали в референдуме?

— Только Александр Жабокрицкий, потому что он крымчанин. А остальные игроки хотели остаться на Украине, потому что знали, что Новицкий не будет платить, если Севастополь окажется в России.

— Тогда еще говорили, что «Севастополь» могут сразу взять в РФПЛ.

— Я тоже надеялся, что так будет. Хотел, как и Севастополь, идти в Россию, тем более мне говорили, что хоть в России и жесткий лимит на иностранцев, меня в команде оставят, но летом позвонили: «Будет новая команда, в третьей лиге».

— Перед играми «Севастополя» игроки пели гимн города. Вы подпевали?

— Я подхватывал только на припеве: «Севасто-о-ополь, Севасто-о-ополь», но дальше не знал слов.

— Где жили в Севастополе?

— Месяц — в отеле Reikartz, потом снял квартиру, но там хозяйка меня надурила. Заплатил ей залог и предупредил, что месяц буду на сборах — и что эти деньги будут платой за месяц, который меня не будет. Она: «Нет, плати мне за этот месяц отдельно, а залог я тебе верну». Я ей заплатил, приехал со сборов, а она мне ничего не вернула. Я очень разозлился, собрал сумку, позвонил своему другу македонцу Ибраими, он рядом жил. Ибраими пустил на два-три дня — даже денег с меня не взял. Семья у него жила в Македонии, и потом он мне предложил: «Оставайся у меня — будем платить пополам».

— Как ваш отец отнесся к крымской истории?

— Он рад, что Россия взяла Крым — там же его брат живет. В Крыму сейчас лучше. Если б Путин не взял Крым, там был бы майдан. Нам в команде говорили, что в Севастополе будут готовить большие демонстрации — но Россия закрыла границы, и в городе было все хорошо.

— Кто это вам говорил? Президент клуба Красильников?

— Да, он тоже говорил, что из Киева приедут на автобусах и устроят демонстрацию. Я такого не хотел. Папа с мамой тоже благодарны Путину за то, что в Севастополе не было майдана. Был случай: сижу в центре Севастополя, кушаю. Звонит мама: «Денис, возвращайся домой. По немецкому телевидению показывают, что у вас там в центре города «панцири» (зенитные ракетно-пушечные комплексы)». — «Нет, ничего здесь нет. Все хорошо». Отправил ей фото, успокоил.

— После ухода из «Севастополя» вы возвращались в Крым?

— Да, я ездил с родителями в отпуск в Севастополь. На две недели.

— Заметили изменения?

— Всюду появились российские флаги, зарплаты и пенсии повысились. И вообще, все мне говорили, что в Крыму стало лучше. Папа с мамой только порадовались, что и моему дяде, и его семье, и нашим друзьям хорошо.

Я очень скучаю по «Севастополю». Каждое утро с радостью ехал на тренировку, потому что в команде было много хороших друзей. Ни разу не было такого, как в Германии или в Болгарии — потренировались и разъехались по домам. В «Севастополе» мы постоянно вместе проводили время компанией из шести-семи человек, на море, например, ездили.

— С двоюродный братом, играющим в «Тосно», пересекались на поле?

— Да, он был в «Таврии», когда я играл за «Севастополь». Сейчас он принял российское гражданство, ему очень нравится играть за «Тосно» и жить в Санкт-Петербурге. Хотя «Тосно» в этом сезоне как-то не очень идет.

— Чем занимается ваш отец?

— Он работает в Auto Haus, где машины продают. Руководитель этой фирмы владеет командой, где папа играл после Вюнсдорфа. Это в пяти километрах от Берлина. Отец там уже 20 лет работает, его все устраивает.

— Вы на чем ездите?

— У многих ребят в «Унионе» Range Rover, но мне после покупки квартиры неинтересно тратить большие деньги на машину. Я себе купил Volkswagen Polo за €6 тыс. и езжу на нем на тренировки.

— В софийском ЦСКА вам тоже не повезло с зарплатой?

— Начиналось все хорошо — я подписал годичный контракт, сыграл шесть игр в старте, мы ни разу не проиграли, мне предложили трехлетний контракт с повышенной зарплатой, я подписал его. Но капитан команды, игравший на моей позиции, вернулся после травмы — и я сел в запас. Мне пообещали, что в следующем сезоне я опять буду в старте, мы боролись за первое место, впереди была квалификация Лиги чемпионов, но начались задержки зарплаты. Не платили четыре месяца — и я находил в этом позитив, потому что на всем экономил, а потом получал сразу четырехмесячную зарплату и был рад еще больше.

— Когда начались более серьезные проблемы?

— После зимних сборов в Турции пошли слухи, что некоторые наши игроки продавали игры. В первом круге мы не проигрывали, а тут проиграли три матча подряд. «Лудогорец» отставал от нас на восемь очков, а после наших поражений мы оказались ниже. Опытные игроки ЦСКА совершали ошибки, получали две желтые за десять минут — я думал, как так-то? Мы откатились на четвертое место. Президент ушел, потом его сменщик ушел, я его только по телевизору видел. Пришел третий президент — в раздевалке у нас висели иконки, он встал перед ними и пообещал: «Сегодня последняя игра. Вы выигрываете и завтра мы вам все отдаем». ЦСКА София, как и «Севастополь», был должен мне за пять месяцев. Мы выиграли 3:1, но нам ничего не отдали. На вторник у меня билет в Берлин. В понедельник президент говорит: «Были проблемы с банками, завтра все переведем». Я поменял свой билет, остался в Софии, но опять ничего не дождался. ЦСКА обанкротился и ушел в четвертую лигу.

— Жить в Софии понравилось?

— Дурили часто. Я уже знал цены такси, а тут слетал на пару дней домой, вернулся и в такси с меня потребовали в пять раз больше, чем обычно. Ну, понятно — болгары мало зарабатывают, видят иностранца и думают, что сейчас могут заработать.

— А счетчика не было?

— Был, но шел очень быстро. Таксист требовал с меня 50 левов, но я дал ему 10 и сказал: «Все, до свидания».

— Сталкивались с тем, что болгары кивают головой, имея в виду «нет», и наоборот?

— Да-да, они поменяли жесты, когда воевали с турками. Турки прикладывали болгарам нож к горлу и спрашивали: «Отрекаетесь от православия?» Болгары кивали, а на самом деле отказывались.

Я постоянно путался из-за этого. Перед игрой нам выдавали таблетки, например креатин, кофеин. Сижу, кушаю, подходит доктор: «Хочешь таблетку?» Я кивнул, а он прошел мимо.

Фото: Global Look Press