Салугин: «Говорил Шемберасу: «Через пять лет я буду в «Реале»

Читать в полной версии

18 мая 2005 года ЦСКА выиграл первый в истории России евротрофей. 16-летний форвард Александр Салугин был среди тех, кто получил медаль за победу в Кубке УЕФА, хотя и сыграл в том розыгрыше всего несколько минут. В основе ЦСКА Салугин так и не закрепился: сыграв за первую команду полтора десятка матчей и забив один гол, он начал ездить по стране. Десять лет спустя после первой большой победы российского футбола Sports.ru застал Салугина в московском «Торпедо» и основательно с ним поговорил — о том, куда пропадают русские футболисты, когда начинают взрослеть.

— Какие ощущения, когда понимаете, что с победы в Кубке УЕФА прошло уже десять лет?

— Да вообще, смотрел тут у вас на Sports.ru, кто где из того состава — вроде еще молодой, а уже столько времени прошло. Конечно, пересматривал что-то за эти годы, ребята фотографии присылали. Я же тогда совсем немного сыграл — вышел на замену в полуфинале с «Пармой» на пару минут, и все. Помню, как Георгич к лавке подошел и сказал: «Давай, для родителей выходи. Чтобы посмотрели». Так что просто так, для антуража вышел. Молодой парень, 16 лет. На финале я был в заявке, но уже не выходил. Хотя медаль у меня, конечно, есть. Единственное — заслуженного мастера спорта не дали мне и Виталику Денисову, который сейчас в «Локомотиве». Могли дать, потому что было много людей, которые не играли, но все равно получили. Мы, наверное, слишком молодыми были. Обидно, конечно, потому что там есть какие-то привилегии — говорили, что будут на пенсии как-то доплачивать. После «Торпедо» помогло бы, в общем.

— На ваш взгляд, чья победа в Кубке УЕФА была более значимой — «Зенита» или ЦСКА?

— Конечно ЦСКА. Первая победа на таком уровне у российского клуба. У нас не было суперсостава — были хорошие футболисты, но выиграли мы на характере, благодаря стечению обстоятельств. Можно сказать, что это судьба.

— У кого из того состава вышла самая крутая карьера? 

— Смотря с кем сравнивать. Не прямо сногсшибательные, но хорошие карьеры получились у всех. Юра Жирков в «Челси» съездил, серьезный уровень. Вагнер в Европе всегда ценился как топ-игрок — просто никуда не хотел уезжать, потому что столько денег, сколько ему платили здесь или в Бразилии, в Европе ему бы не дали.

Вообще, Вагнер, конечно, супер, но сильнее, чем Карвальо, я никого не видел. Это топ-игрок. Почему все так закончилось? Ел много. Много зарабатывал. Он всегда был полненький, просто сначала было максимальное доверие, его никто не трогал. Потом доверие чуть пропало, и он психологически где-то сломался. Но я считаю, что это был самый талантливый игрок России. Был уверен, что он уедет в любой клуб и будет там в порядке. 

— Самая прикольная история про Валерия Газзаева, которую вы помните.

— Нас как-то привезли на сбор в Италию, в горы, в ужасную гостиницу, где мы спали чуть ли не на раскладушках. А команда все-таки серьезная, обладатель Кубка УЕФА — так что все ходили расстроенные и плевались. Нас то снегом засыпало, то еще что. А сборы длились десять дней. И вот за два дня до конца Газзаев собирает нас всех и говорит, что на последнюю ночь мы едем в другую гостиницу — в Милан. Как мы потом позже узнали, оплачивал он эту гостиницу из своего кармана. Не знаю, насколько это правда, но думаю, что процентов на девяносто. Помню, еще Вагнер тогда фиесту праздновал, и как только узнал, что мы переезжаем, напрыгнул на Газзаева и начал его целовать.  

— Вагнер же вообще любил покуражиться, да?

— Да, я раньше не понимал, как можно столько пива выпить. Мы приходили в какой-нибудь клуб, и легионеры заказывали по 40–50 бутылок на троих. А потом я пожил в Ростове, поиграл на жаре, попробовал разливное пиво и понял, что его можно выпить сколько угодно. Причем крепкий алкоголь легионеры никогда не пили, но пиво это свое — постоянно.

— Газзаев — самый сильный тренер, с которым вы работали?

— В плане результата — да. В плане методик, тактик Слуцкий тоже очень интересный тренер. Бородюк — отличный психолог. Когда он стал тренером, мы шли на 16-м месте, но он нам каждый день говорил: «Вы не игроки первой лиги. Вы — игроки высшей лиги. Что вы здесь делаете?» И все время настраивал нас на то, что мы здесь просто по стечению обстоятельств, на один год. И мы реально поднялись с этого 16-го места, боролись за второе, заняли третье. И через стыковые игры вышли. Я думаю, что ни руководство, никто в это не верил, а он верил в это всей душой. Он большой молодец. И очень веселый, постоянно рассказывал всякие истории. Про сборную, про Германию, про Хиддинка. Как Гуса возили по каким-то непонятным городам, он заселялся в гостиницу, подходил к окну, чтобы задернуть занавески, а эти занавески 60-х годов у него в руках оставались. Он, конечно, в шоке был от того, что у нас в некоторых городах творилось.

Уход Бородюка был прогнозируемым. Он просил, чтобы в «Торпедо» не было непонятных трансферов и чтобы зарплату и премиальные платили вовремя. Но у руководства свое видение. В «Торпедо» всегда меняется по 15–17 футболистов в межсезонье. За руку я никого не держал, схем не видел, но это странно. Помню, со стороны видел, как в «Камазе» при Юрии Газзаеве было то же самое — постоянно по 20 человек менялось. Наверное, это о чем-то говорит.

Бывший тренер ЦСКА Валерий Газзаев. Фото Global Look Press 

***

— Из ЦСКА вы ушли в аренду в «Текстильщик». Жалели потом?

— У меня было предложение из высшей лиги — из «Химок». Но в ЦСКА сказали: «В первую лигу отпустим, в премьер-лигу — нет». Не знаю почему, может быть, принципиально. Ну и я тоже принципиально сказал: «Тогда я хочу уйти». Хотя Газзаев говорил, чтобы я оставался, мне хотелось расти, а в «Химках» был интересный тренер, команды из Москвы. Это был бы идеальный  вариант. Но Гинер тогда за аренду на полгода попросил космические деньги, чуть ли не $400 тыс. Учитывая, что у меня зарплата в ЦСКА была $500 . Так что с «Химками» не срослось, ушел в «Текстильщик» и больше в ЦСКА уже не возвращался. 

— И как игралось в «Текстильщике»?

— Да как, весь год не платили. Некоторые игроки сдавали игры. Мы их за руку не ловили, но серьезные люди об этом говорили. Да и это было очевидно. Команда больше двух мячей ни в одном матче не пропускала, а тут три игры с лидерами — проигрываем 0:7, 0:4, 0:1. А потом — раз, кто-то вещи новые себе купил. Я даже не сомневаюсь, что сдавали, пусть на их совести останется. 

— Вы-то играли в тех матчах?

— Я тогда травмирован был, а когда приехал, увидел, что другие ребята перестали с ними общаться. Где сейчас эти игроки? Да где-то там же, в первой лиге.

— Самый странный матч, который вы когда-либо видели?

— Да они сплошь и рядом. Самый абсурдный? Интересный матч недавно «Ювентус» с «Пармой» выдали. 

— Внезапно.

— В России просто в последнее прямо суперстранных не помню, были интересные, под вопросом. Например, когда «Уфа» у «Кубани» 3:2 выиграла на последних минутах. А так, «Парма» — «Ювентус» — это вообще топ. У «Пармы» распадается команда, они идут на последнем месте, и тут выигрывают у «Юве» со счетом 1:0. Коэффициент на них, по-моему, 40 был. Наверное, весь бюджет отбили.

– Вам когда-нибудь предлагали сыграть договорняк?

— Да много раз. Звонили со стороны: «Давайте решим вопрос, мы привезем деньги». «Да у меня нормально все с деньгами», — отвечал. Это цирк, это неправильно по жизни. Какие суммы предлагали? Не знаю, какие бы суммы в итоге реально привезли, но предлагали 500 тыс. руб., 600 тыс. руб. на человека. Это была первая лига.

—– Раз уж про деньги: в «Торпедо» вам по-прежнему не платят?

— Пока только обещают. Сейчас вот энергетическая компания станет главным акционером — может, что-то изменится. А так уже четыре месяца ничего, денег вообще нет, ни рубля. Премиальные за год тоже не заплатили. Так что сейчас доедим и убежим из кафе.

— Чего вы не можете позволить себе сейчас, что могли позволить раньше?

— Стал более сдержанным в плане ресторанов, машин, потому что свободных денег особо нет. Раньше на выходные прилетал из Самары в Москву и за выходные на дискотеках мог все деньги оставить, закрывал все счета. Самый большой счет — тысяч 200 рублей за одну ночь. Я об этом не жалею, в свое время это было весело, в удовольствие. Это жизнь. Ты учишься.

Сейчас такого уже нет. Иногда приходится занимать. Самая большая сумма, которую одалживал? Миллион рублей. Занимал у родственников на газовое оборудование для дома. Время поджимало, курс доллара вырос, надо было делать сразу.

— Зарплата у вас в долларах?

— Нет, у всех в рублях.

— С каким настроением вы проснулись в тот самый вторник 16 декабря?

— Проснулся в отпуске, в Дубае, с женой, довольный. Хотели съездить в магазины, посмотреть, что купить. Когда увидели курс, пошли на пляж.

— Правда, что ваш отец — бизнесмен?

— Бизнесмен, да. Все постоянно пишут, что он миллионер. Он нормально себя чувствует, но живет своей жизнью, на свои деньги. Я живу на свои. Бизнес у отца связан с автомобилями. Брат тоже этим занимается. Это хорошо, когда вся семья обеспечена, если что, можем помочь друг другу. Друзей тоже много, которые могут выручить. Не в этом дело. Просто хочется, чтобы тебе платили то, что ты заработал. И чтобы платили вовремя. Это было бы супер. 

— Какой у вас сейчас автомобиль? 

— «Эмка». Метро. Покупаю проездной на 10 поездок, и нормально. Машина есть, но мне грустно по пробкам передвигаться, можно с ума сойти. А про «Эмку» — просто есть такой автомобиль BMW M5. Меня когда спрашивают про машину, я всегда говорю: «Эмка». Все сразу думают, что у меня спортивный автомобиль, а я-то метро имею в виду. 

— В Раменское тоже на электричке добираетесь?

— Раз на раз не приходится, можно и на электричке, можно на машине, иногда с Комбаровым и Билялетдиновым ездим. А сейчас же нас из Раменского выгнали, потому что платить «Торпедо» нечем, поэтому тренируемся в Москве. Вообще идеально.

— «Торпедо» целый год играет в другом городе. Это же абсурд?

— Да у нас вообще много абсурда. Все команды, которые вышли из первой лиги, не играют на своих домашних стадионах. То «Уфа» в Саранске, то «Урал» в Тюмени, «Торпедо» в Раменском. Это вообще бред. С инвестициями проблематично в футболе. Это беда — как беда и то, что у нас куча нефутбольных людей, которые там попилили бюджетные деньги, тут попилили, там отмыли, тут талантов загубили. Все это от продажности. Но я все равно считаю, что такие команды, как «Торпедо», «Уфа», «Урал» должны играть. На пять-семь тысяч можно в любом дворе стадион построить. Надо как-то обязывать власти города, чтобы они выделяли средства. Потому что один бизнесмен столько денег вкладывать не будет. Есть исключения вроде Галицкого, но их мало.

— Отец не думал в футбол вкладывать? 

— Столько свободных денег у него нет.

Торпедовец Александр Салугин (справа) против полузащитника «Ростова» Тимофея Калачева. Фото ТАСС

*** 

— В 2007-м вы ездили на юношеский чемпионат Европы. Что запомнилось?

— Да, единственное светлое пятно в тот год. Там плохо сыграли, правда, но запомнилось многое. Против нас играли Озил, Хедира, Боатенг, Сако — все в Европе сейчас. Потому что у них система другая, а у нас берут тысячу иностранцев непонятных. Там к своим лучше относятся, а у нас всегда говорят: «Почему ты должен получать столько же, сколько получает иностранец? Ты должен получать меньше, а то зазнаешься». А там, если ты играешь на том же уровне, что легионер, то и получаешь так же. «Да он русский, он потерпит». У нас так. 

— Правда, что в одной из юношеских сборных работал тренер, который собирал деньги с игроков, чтобы те попадали на сборы?

— Да, Николай Смирнов. Всю жизнь был администратором, о футболе ничего не знал. С московскими он нормально общался, а иногородним говорил: «Передай родителям, что на следующий сбор поедешь за 300 долларов». 

— И что, приносили деньги?

— Конечно! Правда, потом его убрали, потому что никакого результата не было — только сборы сплошные. И пришел Равиль Сабитов, с которым мы как раз вышли на чемпионат Европы.

— В других командах с таким сталкивались?

— Да за мной постоянно эта аура идет, столько несправедливости видел. Играешь, выглядишь лучше, но потом тебя перестают ставить в состав — потому что твой агент не работает с этим тренером. Много тренеров, которые процентов на 70 бизнесмены, и только на 30 — тренеры. Имен я называть не буду. 

— Про вас говорят, что вы уже в 16 лет гоняли на Porsche. Правда? 

— В 18. Porsche — первая машина, которую я купил. На свои.

— Вы же говорили, что вам 500 долларов платили.

— Ну так я же в «Текстильщик» уезжал, а в конце сезона нам заплатили за весь год сразу. Около двух миллионов. Я отдал долги, а потом сразу пошел и купил машину. Может быть, мне отец что-то добавил, сейчас уже не помню. 

— Вам не кажется странным, что футболист команды под названием «Текстильщик» в 18 лет катается на Porsche?

— Ну, это был трехлетний Porsche — хоть об этом никто и не знал, кроме меня. На самом деле, это не имеет значения. На это обращают внимание только в России. В Европе, может быть, вкладывают не в машины, а во что-то другое. Помню, Саенко рассказывал, как на первую зарплату в «Нюрнберге» купил Porsche 911, купешечку спортивную. На него все смотрели и говорили: «Вообще дурачок, что ли?» Потому что они там все ездят на недорогих машинках, а мы, русские, любители пошиковать на последние деньги.

— Иржи Ярошик рассказывал, что закрывал лицо руками, когда с вами ездил.

— Да-да, мне потом отец еще долго говорил каждый раз, когда я вечером уезжал в Москву из Зеленограда: «Давай осторожнее там, не как с Ярошиком». Смешная была история. Я его просто удивить хотел, ехал по Садовому очень быстро, лавировал между машинами. После Чехии он был в шоке. Всю дорогу молчал, а на тренировке потом сказал: «Я с тобой больше никуда не поеду». 

— Сколько автомобилей вы поменяли за карьеру?

— Три-четыре. Все были с уклоном на спорт, мощные. С возрастом это уже проходит, да и все автомобили, которые мне сейчас нравятся, стоят столько же, сколько мой загородный дом. Поэтому я не планирую в ближайшем будущем что-то покупать, даже если будут свободные деньги.

— Дом — в Подмосковье?

— В Новой Риге, да. Строится потихонечку уже годик.

— Вы ведь женаты?

— Да, меньше года. Сейчас работаем над тем, чтобы были дети. Свадьбы у нас толком не было, расписались для себя, посидели с родственниками в узком кругу. Она художник, пишет картины. Как раз если тяжело будет, будем продавать.

*** 

— В Самаре вы работали с Леонидом Слуцким. Какой он?

— Он строит коллектив так, чтобы даже из средней команды сделать хорошую. Чтобы все игроки знали, что им делать на поле. У него интересная система, и работает она везде. Да чего говорить, у нас в Самаре был такой коллектив, что мы каждый день все собирались с женами, ходили ужинать. Заняли тогда шестое место, что для того времени было очень хорошо.

Нынешний главный тренер ЦСКА Леонид Слуцкий в период работы в «Крыльях Советов». Фото ТАСС

— Есть ли сейчас в России тренеры сильнее Слуцкого?

— Мне еще нравится Кононов. Он очень спокойный, команда у него играющая. Я дружу с некоторыми ребятами из «Краснодара», они им очень довольны. Два-три усиления — и они чемпионами могут стать в следующем году. Так что две мои любимые команды сейчас — это «Торпедо» и «Краснодар». Я вообще люблю, когда люди в футбол играют. Бывают команды, которые пытаются взять только желанием, но в современном мире это невозможно. Нужно играть в свою игру, гнуть свою линию. «Краснодар» — это как «Барса». Им все равно, во что играют другие. Они делают свое дело, и учитывая, что сейчас они на втором месте, значит, все получается.

— Ваш самый запомнившийся разговор со Слуцким?

— Был один, когда мы с Женей Савиным конкурировали за место в составе. Мне было 19, ему — 24. Слуцкий сказал: «Ты на меня не обижайся, полкоманды скажут, что ты лучше, полкоманды — что он. Мы купили Женьку за 2,5 млн, я отвечаю за эти деньги. Я отдаю предпочтение ему». Он искренне сказал мне, что он думает, это было правильно. Все мои иллюзии о том, что я смогу вытеснить его из состава, обрушил. Я понял, что шансов у меня нет, и уехал в аренду.

— В «Волге» вы застали легенду русского футбола — Алексея Сапогова. 

— Я его давно знаю, он неплохой футболист, но очень играл на публику. Нельзя быть хорошим для всех, надо быть самим собой. Он и раньше немного на своей волне был, но потом начал переигрывать. Всегда одиночка, всегда отдельно от команды, с ребятами мало общался. Все на публику. Помню, в каком-то интервью сказал: «Я бы хотел всю жизнь ездить на «Волге». Но я-то знаю, что ему BMW нравится. Это его личное дело, может, он думал, что что-то изменит. Но в этой системе ничего не изменить. 

— Вы удивились, когда он завершил карьеру?

— Он хотел, чтобы ему сделали какие-то космические условия. Когда этого не произошло, просто сказал: «Ну, я тогда не хочу играть». Потом он пытался вернуться, но не получилось. Может быть, зря тогда так сказал. Но у него своя голова на плечах.

***

— В 2009 году вы сказали, что хотите играть за сборную, но пока вам не хватает стабильности. Чего не хватает сейчас?

— Да тоже стабильности. Я топчусь на месте. Надо сезончик стабильно поиграть, и будет взлет хороший. Я считаю, что могу спокойно играть в хорошей команде в России. Тут вопрос только в доверии.

— Правда, что когда-то вы планировали играть за мадридский «Реал»?

— Это мы как-то с Шемберасом общались на повышенных тонах — но так, полушутя. И Дейвидас с Игнашевичем сказали нам, молодым: «Вы, когда выходите на поле, мешаете нам». Ну и я в шутку Шемберасу ответил: «Посмотрим, что через пять лет будет. Я буду в «Реале», а ты — в «Алании». 

До «Реала» я так и не добрался, но Шембу до «Алании» довел, ха-ха. Хороший парень, шутил потом: «Ну что, не получится уже в «Реале»?» — «Не получится, ага, — отвечал. — Не в ту гору пошел».